“Return of Warlord”

Встреча

Ты протягиваешь мне яркую нелепую маску. Ты зовёшь меня с собой, ведь дома ждёт печёная индейка и полный термос глинтвейна… Но почему лица твоих новых друзей так похожи на откормленных сторожевых псов?

Плач

Ты смотришь на меня холодно и отчуждённо. Пронзительно. И когда твой взгляд приобрёл этот металлический оттенок? Я уже боюсь быть откровенным с тобой, беззаботно рассмеяться нелепой шутке. Нет, не боюсь кинжала в неприкрытую спину. При случае прямой выпад шпаги, сжимаемой твоей ладонью, примет беззащитная грудь. Что же случилось? Какая тень проскользнула между нами? Кто снова взялся за колокол разделения? Тишина. Нет ответа. Лишь чётко чеканятся в отчуждённом молчании звуки шагов, ведущих нас пока ещё к одной цели.

Потерян…

Если бы я был байкером, то я бы собрал байк и мотался по ночным дорогам.

Если бы я был хиппи, то уехал бы в лес и смотрел на реку.

Если бы я был панком, дрался бы с фашистами и красил волосы зелёным.

Но… я не знаю, кто я… Я в растерянности… Чем себя занять?..

Если бы я был германцем, был бы пунктуален.

Если бы я был кельт, я бы плясал.

Если бы я был славянином, пел и пахал землю.

Но… я не знаю, кто я… Я растерян… Чем себя занять?..

Если бы я был взрослым, был бы серьёзен.

Если бы был подростком – самоутверждался.

А если бы я был ребёнком – прыгал и радовался.

Но… я не знаю, кто я… Я потерян… Чем себя занять?..

Осень

Осень – грустная пора,

Ночью дождь льёт до утра.

Тусклый, сумрачный рассвет,

Фонари бездарно свет

Раздают куда попало,

Словно времени им мало

Спорить с тьмою по ночам.

Мастерская или храм?

Роща вымокла, понурясь

Смолкла. Облаками хмурясь

Небо вновь сорит дождём.

Обжигая рдеет в нём

Листьев ржавых кровь. Вороны

Гвалт подняли из-под кроны,

Строго свой черёд храня –

Песнь поют рожденью дня.

§§§

Осенних птиц неверный клин.

Пустое кладбище прозрачно.

Промозглый ветер надувает сплин.

По улице вышагиваю мрачно.

В лицо бросается мне снежная крупа,

Но взгляду веселы промокшие деревья,

Опавший лист и скорбная трава,

Вечернего тумана сказочные перья…

В осенней сырости скрывается печаль,

И сожаления о том, что невозможно.

Неровный клин с собой уносит вдаль

Подъбрюшье туч вспоров неосторожно.

На чужбине

Не чувствую себя я русским

В земле славян и оттого страдаю.

Тоскую о ненайденной отчизне

За годом год, за каплей капля таю.

Мне четверть века, но я лишь растерян –

Куда податься, где себя искать?

Нелепо в шубе застыл среди мороза,

Как пугало, что поджидает тать.

Мне грезятся зелёные холмы

Покрыты вереском, обрывы возле моря…

Чело печалит Улада судьба

Не ведал с детства я иного горя.

Но злой порыв задул под шубу снег,

И снова холод, чернота и вьюга…

Но валенки скрипят – за поворотом дом,

Бутылка водки – верная подруга.

§§§

Зимою вымерзли все жилы,

Не знаю – жив я или нет.

Наверно жив – ведь злобой истекая

Бранюсь на чём стоит весь белый свет.

Завязнув в непролазном снеге,

Плетусь вперёд своим путём.

Я жду весну, я о дожде мечтаю!

И серой ночью и бесплодным днём.

Под тяжесть вытертой дублёнки

Я заперт как невольник в плен,

Но оттепель капелью мне пророчит:

«Держись и скоро рухнет зимний тлен!»

Лоскуток

… и если ты не готов платить по самому большому счёту, то чуда не случится…

“Thaim in grabh leat”

Весеннее

Взмах крыла и птичий гам –

Вот предвестники весны!

Зимних сказок караван

Я досматриваю сны.

Лучезарно, бирюзово

Настроенье в вышине.

Беззаботна и корява

Тень стелется по стене.

Звук со сцены, пена в кружке–

Нет здесь места для забот!

Солнца блик и сам собою

Улыбается мой рот.

Скоро май – зима уж в коме.

Лес поднял зелёный флаг,

Жизнь с Белтайном в мир вернётся –

Сгинет в зиму сонный мрак.

Автобиография

Музыка пробудила меня ото сна. Лес воспитал, вода вдохнула жизнь. Книги и воображение наполнили соками корни.

И вот я здесь, сижу на кухне, пью третью чашку чаю... Заходите, и вас угощу.

Маленькая повесть

Начало мая выдалось хмурым, дождливым – и мы остались дома. Не поехали в холмы любоваться на звёзды и доверять свои голоса ночному небу. Скрежет машин и стрекот кузнечиков остались далеко, а у нас капли дождя барабанили по жести отлива. Июнь нашёл нашу компанию возле весёлого пламени костра. Хмельное пиво, задорные и грустные песни были нам спутниками. В июле мы штурмовали Алтай, разбавляя спирт Кучерлой. Сбитые ноги, больные колени и непомерные рюкзаки были нашими входными билетами в этот край чудес. Август не смог отыскать нас, укрытых алкогольной дымкой в бесконечных двориках, в едком дыме костра, на берегу тихой воды... Под похмельной завесой мы устремились в сентябрь – умываться дождями, поднимать по ветру воротники, шуршать опавшими листьями.

Замечание

Не настолько жизнь ценная вещь, чтобы за неё цепляться.

Резюме

Мне кажется, – я растворяюсь в реальности повседневности. Смешиваюсь с солнцем бабьего лета, с шумом ветра, пылью машин... Исчезаю. С голого скелета туманом развеиваются рваные клочья плоти. Всё вокруг заволакивает дымка. Время, события – всё как будто призрачно, отстранённо, словно происходит не со мной. Холодно и беспристрастно смотрю сквозь бойницы черепа на действо жизни. Где я? Что со мной? Только музыка звучит в голове, привязывает к этой реальности. Отстранённая, холодная... Кажется, я у неё в плену. Прикован кандалами к скелету мелодии, гитарным риффам... Странное равнодушие полонило меня. Я уже с ним заодно. Улыбаюсь, говорю что-то... Жесты, фразы. Только с Музыкой я по-настоящему жив; своевольная, капризная ГОСПОЖА. Сладостный плен, необходимое УСЛОВИЕ жизни. Держи меня, сильнее притяни цепями! Облеки своим спасительным, отравленным дыханием... Меня уже не интересуют равномерные движения лёгких, сердце перестраивается на иной, особый ритм.

Озеро Дорошколь

Болтался на поясе нож,

Тропа змеилась вперёд.

Я просто пошёл меж скал

Гулять вдоль бурлящих вод.

К озеру Дорошколь,

К нефритовой глади воды.

Внимать вою ветров,

Ждать горной грозы.

Точёный потоком гранит

Принял моё тепло,

Водопаду песни я пел–

Солнце из туч ушло.

Ящером с камня смотрел

Переливы зелёного цвета,

Одиночество жадно глотал,

Окунаясь в Алтайское лето.

У воды мечтал, когда

Обрушился с неба поток.

Ветер, смеясь, трепал

Человека, как жалкий листок.

Гром молотом с неба бил,

Вкруг озера эхо гуляло,

Дождь лупил шквальной стеной –

Алтаю всё было мало!

В обратный сорвался путь –

За тучами гор не видно!

По кустам, как по мелкой реке,

Вымокшим плыть не обидно.

По скользкой морене скользил,

Вброд перешёл водопад.

В тёплый спальный мешок

Раздевшись упал и был рад.

Листая старый блокнот. Part one.

Весна

Я живу в Подмосковье дачного типа

И до города ехать двадцать минут,

Но я сижу здесь, в руках грея пиво

Зачем же мне в город, ведь меня там не ждут.

Ну а здесь пребывая на вольном просторе

Я вдыхаю запах подмосковной весны.

Её грязных улиц и осевших сугробов

И пожелтевшей прошлогодней травы.

С небес отражаясь в мёртвых глазницах

Моих чёрных, зеркальных, защитных очков

Вниз летит свет далёкого солнца

Согревая меня средь холодных ветров.

Под ногами хрустят и ломаются льдинки,

А два шага направо – чернеет листва.

И хотя ещё мёрзнут руки в перчатках

Мне уже непонятно, где моя голова.

На солнце сгнивая чернеют заборы.

Вороны летают солнце браня.

Дома намокают от таянья снега.

Ботинки черпают воду ручья.

Вечером в воздухе разлито томленье

И тоска о чём-то неведомом мне.

Где-то лают собаки, собираясь по стаям

А я гуляю один, словно во сне.

Песенник

Роханские кони

Едва прикасаясь к земле под ногами,

Едва задевая хвостом ковыли,

Роханские кони летят рядом с нами

По рекам времен, по просторам земли.

На тропах, забытых от дней мирозданья

Находят они предназначенный путь

И мчатся по миру на грани сознанья,

Не в силах обратно уже повернуть.

Роханские кони – осенние листья,

Оторваны бурей, разбросаны ветром,

Роханские кони – последние искры,

Последние блики далекого света.

Без жизни, без смерти, как призраки древней,

Давно в небытье отошедшей земли,

Роханские кони летят по вселенной,

По рекам времен, где они короли.

Их ни удержать, ни собрать, ни измерить,

Ни годы, ни люди, ни смерть не могли.

Роханские кони – в них можно лишь верить,

В их бегом надломленные ковыли.

Роханские кони – осенние листья,

Оторваны бурей, разбросаны ветром,

Роханские кони – последние искры,

Последние блики далекого света.

О кони Рохана! К чему вам преграды:

Вы выбрали сами свой жизненный путь.

Пусть рухнет земля, пусть разрушатся грады,

Вам с этой дороги уже не свернуть.

Роханские кони – осенние листья,

Оторваны бурей, разбросаны ветром,

Роханские кони – последние искры,

Последние блики далекого света…

Долгая песня

На земле, в лесах, в лугах,

Скрытая краса.

И во всех твоих словах

Высятся леса.

На цветах горит роса

Золотым лучом,

И багряный листопад

Сыплется ручьем.

Золото горит в листве,

Прячется в стволах,

Птичий звон среди ветвей

И цветы в руках.

Рыжий локон на глазах –

Отведи рукой.

В тихих и простых словах –

Скрытый непокой.

Вечером и поутру,

В пламени зари,

Рыжий локон на ветру

Как огонь, горит.

В небе среди ярких звезд

Вечно тьма лежит.

Среди дальних сил и грез

Музыка бежит.

В горы, там, где воздух чист,

Высоко взойди,

Эдельвейса светлый лист

Средь снегов найди.

В этом слове легкий звон,

Шепот или смех,

Под потоком звездных волн

Вечнобелый снег.

Рыжий локон на глазах –

Отведи рукой.

В тихих и простых словах –

Скрытый непокой.

Вечером и поутру,

В пламени зари,

Рыжий локон на ветру

Как огонь, горит.

Море – воля темных волн

И разгул стихий.

Дух огнем живящим полн,

Но слова тихи

И огонь горит в очах,

Словно луч звезды,

Ветер брызгами пропах

От большой воды,

Волны вздыбились, как конь

В белой гриве пен,

И гремит морской прибой

У твоих колен.

Рыжий локон на глазах –

Отведи рукой.

В тихих и простых словах –

Скрытый непокой.

Вечером и поутру,

В пламени зари,

Рыжий локон на ветру

Как огонь, горит.

Лесное Далеко

Ты просыпаешься с восходом

Навстречу утренним кострам,

Ты смотришь, как незримо бродит

В глазах задумчивая сталь.

Твои опаловые грезы,

Созвучные ушедшим снам,

Твои зеленые стрекозы

Над заводями по утрам.

Ты смотришь в небо, как в колодец,

Срываясь, как поток со скал,

Ты в тишине бесшумно ходишь

Немая, по немым лугам.

И в ледяные капли влаги,

Не веря собственным рукам

Ты заключаешь память магий,

Храня их тайные слова.

Твои звенящие подвески

По росам, солнечным лугам,

Твой бег по ближним перелескам,

Еловый шорох по ногам,

И птиц лиловые разводы

И крик кукушки к облакам

И над зеленым половодьем

Монгольский профиль…

Король-Чародей

В вышине облака,

На снегу нарисованный лес,

С белым перстнем рука,

Быстрый голос до края небес.

Мой Король-Чародей

Словно песня, забытая летом.

Мы и здесь – и нигде,

И ты снова исчезнешь с рассветом.

Я бегу неспроста

От креста, от куста,

Но дорога не та,

А потом пустота.

Мой Король-Чародей

На погибель людей,

Босиком по воде

К позабытой звезде.

Королевской рукой

На щите нарисовано пламя,

Я пойду за тобой

Заметенными ветром следами.

В полустертом кругу

Обнаженной рябины багрянец,

И вдвоем, на снегу,

Начиная свой медленный танец…

Мой Король-Чародей

На погибель людей,

Босиком по воде

К позабытой звезде.

Я бегу неспроста

От креста, от куста,

Но дорога не та,

А потом пустота.

Я хотела уйти,

Только жизнь не дает умирать.

Я хотела спасти,

Только я не умею летать.

Мой Король-Чародей

Словно песня, забытая летом,

Мы и здесь – и нигде,

И ты снова исчезнешь с рассветом.

На снегу облака,

С белым перстнем рука,

Но дорога не та,

А потом пустота.

Я бегу неспроста

От креста, от куста,

Босиком по воде

К позабытой звезде.

Весна

Пурпурный снег.

Огнем пожаров схвачена земля.

Безумный бег

Несет нас над снегами февраля.

Прошедший день

Скользит из пальцев мутною водой,

Танцует тень,

Оставленная горькою звездой.

Летишь сквозь жизнь

С рассвета до кромешной темноты –

Остановись!

Пылает светлый храм твоей мечты.

На грани сил,

Без веры, без надежды, без любви

Сгоришь, как пыль,

Как полночь,

Только все равно – живи.

Пурпурный лед.

И черные побеги по ногам.

Земля плывет,

Как птичий плачь по тающим снегам,

Пылает снег,

Раскачивая мутный горизонт,

Безумный бег

Над горькими снегами нас несет,

Плутает мысль,

Как ветер из разбитого окна,

Танцует жизнь,

Торжественно, как может лишь она.

Черная книга Арды

Морионовым озером горечь губами

Капли падают вниз под ногами

Листья опавшие черное озеро тонут

Дыханье дорогу найти

в заколдованный омут.

Горной тропою усталость зовущая

Пар поднимается в небо над кручами

Листья летящие ветер холодный печаль

Прикоснись к запрещенному если

свободы не жаль.

Айе, повелитель!

Сердце как птица бьется о небо

Глубже вдохни умирали по снегу

Листья картины капли падают сколько

Вечность без сил только память

под черною болью.

Образы мертвые сколько живые

Слезы бери же бежишь сила

Ты на коленях листья застывшие танец

Вальс, что танцует земля

из-под крови рождаясь.

Айе, повелитель!

Шедший по миру в руках саламандра

Сердце твое Земля Арда

Проклятый, радуйся, проклятый в черной короне

Проклятый заперт

в твоем морионе.

Крылья разорваны пламя творенья

Смерть для познавших в новом рожденье

Листья пылают записано в сердце кумир мой

Иди сохрани навсегда

сердце жаркое мира.

Айе, повелитель!

Сотни убитых тысячу больше

Твой морион моя кровь горше

Спрячь сохрани запрещенное

Листья поют.

Проклятым тебя назовут.

Айе, повелитель!

Red Goblin’s day

Последний день, невыдавшийся день –

Прощай навечно, королева.

На мой рассвет легла больная тень

Тревогой смертного напева.

От ран чужих уставшие глаза

Я спрячу в сумрачных покоях

И надо мной горящая гроза

Поглотит призрачное горе.

Над замками навис топор и нож,

У палача опять лицо в крови.

От старости лекарства не найдешь,

А юный принц не помнит о любви.

Смертельно жалко зыбкую струну,

Что надо мной горит светло и звонко…

Я обрываю страшную войну

Самоубийством моего ребенка.

Я пою солнцу в последний раз,

Травы в руках – сонное зелье.

Я зову силу в прощальный час:

Небо и воду, солнце и землю.

Я пою чисто – пусть жизнь мою

Не помянут, со злобой глядя.

И напоследок я вам сварю

Концентрат грибного дождя.

Напряжение

Наше небо пылает,

И звезды становятся ближе.

По ночной черноте

Алой нитью прошито – «пора».

И горит наше прошлое,

Пламя все выше и выше,

Мы бежим от огня,

Ради завтра бежим из вчера.

И каждый наш жест –

Как забытая песня победы,

И каждый наш шаг –

Как начало большого пути,

И наши слова –

Словно стремя, летящее в небо,

И наше дыханье –

Костер в рассеченной груди.

Наше солнце взойдет

Через день или через столетье?

Наше небо горит,

Там, за заревом будет рассвет.

Мы сердца бережем,

Чтоб суметь его песнею встретить,

День на сломе эпох –

Страшный день и чарующий день.

И каждый наш жест –

Миллионы мечей, бьющих вместе,

И наши шаги –

Как по грани последней беды,

И наши слова –

Как объятые пламенем песни,

И каждый наш вздох –

Как глоток леденящей воды.

Повесенней водой

Смоет пепел вчерашних пожаров,

И усталые руки возьмут

Молот, плуг и перо…

Будет труд и любовь.

И твоя заиграет гитара.

Мне бы только дожить!

…А потом мне уже все равно.

И каждый наш жест –

Миллионы мечей, бьющих вместе,

И каждый наш шаг –

Как начало большого пути,

И наши слова –

Как объятые пламенем песни,

И наше дыханье –

Костер в рассеченной груди.

Костер на крыше

Костер на крыше,

Подземный ход на чердак;

Поднимаемся выше –

Только что-то не так.

Посмотрите на небо –

Полигон облаков,

Нам уже надоело

Откликаться на зов.

Мы не стелим постелей,

Мы не пьем допьяна,

Мы в законы не верим,

Нам судьба не верна,

Чердаки или свалки –

Только чтобы теплей,

По отцовским проклятьям

Посылаем детей.

Если ты не сумеешь

Зверя в сердце убить,

Страх за запертой дверью –

Паутинная нить,

Если ты не захочешь

Заплатить кровь за кровь –

После бешеной ночи

Не наступит любовь…

Я хотела быть солнцем –

Но оно холодно.

Я хотела быть домом –

Дым втянуло в окно.

Я хотела быть чистой –

Получился фрилав.

Смерть без зла, Бог без жизни,

Ночь без дна – кто здесь прав?

Здесь, где пыль на дорогах,

Где обязаны лгать,

Здесь, где братья не могут

Научиться прощать,

Одуревшие лица,

Только мне все равно –

Я уже разучилась

Ненавидеть дерьмо.

Сумрак крыши разбудит

Миллионами глаз.

Незнакомые люди –

Помолитесь за нас!

Пламя пляшет

В усталых глазах.

Здесь все наши,

На чердаках.

Ночь на крыше,

Подземный ход на чердак;

Поднимемся выше –

И пусть будет так.

* * *

(Биекция)

Разбросанный пепел бумажного дыма,

Волшебные ночи, любовь через сон.

Холодное небо, горячие крылья,

Железного ветра негаснущий стон.

Святая триада огней мирозданья,

Вчерашних миров грозовая метель,

Беззвучное слово немого дыханья,

Проекция жизни в биекции тел.

Симфония пламени, зыбкие стены,

Пурпурные руки раскинуты вверх,

Бессмертная магия, лезвие тени,

Скользящий по коже серебряный смех.

Заря расколола безумное небо,

Зеленые звезды в закрытых глазах;

В иллюзии мира устало и блекло

Мое отраженье в кривых зеркалах.

Над городом дождь. Над туманом сиянье.

Кривыми полета расчерчен эфир.

Похмелье. Вселенная. Голос молчанья.

Великой Любви новосозданный мир.

…

В холодное небо замерзшие птицы

Уносят на крыльях невыпавший свет,

Дурацкий рассвет поджигает страницы

Неконченных книг и непрожитых лет.

Не думать о прошлом. Пульсирует болью

Застрявшая в горле тупая игла.

За счастье сегодня мы платим любовью,

Пропавшей в огне грозового вчера.

Тревожное завтра настанет и схлынет,

Волной поименно протянутых рук,

И нас безвозвратно дорога обнимет,

Замкнет в бесконечный бессмысленный круг.

Застряло под крышами бледное солнце,

В холодном тумане чернеет земля.

Не будет следов, когда мы пронесемся

Сквозь зыбкие жизни на лезвии дня.

* * *

(Бесконечность дождей)

Скоро сотню веков с неба льется вода,

От нее никуда мне не деться.

По горячим губам, по горящим следам,

Вечный поиск пропавшего сердца.

Как же ты так сумел, чем же заколдовал,

Как запутал прямую дорогу?

Ты запел, задарил, закружил, заласкал,

И покой отобрал понемногу…

Что ж ты делаешь? Сколько же можно о нас?

Позови! Я уже на коленях…

От любви до любви путь закрыла сейчас

Бесконечность дождей осенних.

В каждом сердце таится губительный яд,

В каждом голосе – муки земные,

И ты пишешь стихи точно также как я,

Только в них – незнакомое имя.

Скоро сотню веков, ни уйти никуда,

И любовь свою ищем по свету.

По рукам, по глазам… С неба льется вода,

С головой заливая планету.

Что ж ты делаешь? Сколько же можно о ней?

Позови! Я уже на коленях…

От любви до любви, от твоей до моей,

Бесконечность дождей осенних.

Маленький Олень

Усталым городам

Прощальным словом – «верю!»

По выгнутым мостам,

Под запертые двери,

По эху площадей,

Сквозь сумерек узоры,

Мой маленький олень

Опять умчался в горы.

Мне снится тишина.

Оплавленные свечи,

Дым тянет из окна

Сквозь запыленный вечер,

Осточертевший день –

Угрозы, ссоры, споры…

Мой маленький олень

Опять умчался в горы.

Что мне сказать? Прощай!

Судьбы нельзя исправить.

Когда зовет печаль

Бессильна даже память.

На город ляжет тень

И небо захлебнется,

Мой маленький олень

В неволю не вернется.

* * *

(Я пойду по берегу)

У меня не держится в доме серебро.

Я пойду, накликаю на себя беду,

Может статься, выберу чистое добро

Только я сама за ним больше не пойду.

У меня не держится в пальцах тишина,

У меня не помнится больше не о чем,

Верится – не верится, одна и не одна…

Если что-то сбудется, то сбудется потом.

Я пойду по берегу, позову друзей.

Я пойду по озеру – по воде легко.

Птица-правда вырвалась из руки моей,

Если я найду ее, то очень далеко.

У меня не держится на губах роса.

Я пойду за солнышком, буду звать рассвет,

Загляни, пожалуйста, в чистые глаза

Ты найдешь там светлый путь, а может быть, и нет.

У меня не прячется в доме красота.

У меня не пишутся белые стихи.

Если будет завтра днем так же, как вчера,

Позови, пожалуйста, а впрочем – не зови.

Я пойду по берегу, позову друзей.

Я пойду по озеру—по воде легко.

Птица счастья вырвалась из руки моей,

Если я найду ее, то очень далеко.

Иго. Колокола

На постели застенчиво-шелковой,

В разнотравье зеленого дня

Под шуршащим березовым пологом

Ты любил византийку меня.

Небо нами дышало, как колокол

Томным гулом холодной листвы,

Под ударами падали волнами

Голубые полотна травы.

Воедино пытались исполниться,

Но – без прикосновения рук,

Взмывшей в небо беленою звонницей,

Тучей стрел, оперенных на юг.

Плети ветра, от солнца набухшие

Распускались у нас на глазах,

Звон качался, как пьяный, запутавшись

В облаках, как трава в волосах,

Колокольня фаллическим символом

Режет небо на две половины;

…Мы молчали, и стрелы полынные

Бились в наши открытые спины.

От дождей твоих красно-коричневых,

От татаро-монгольской разлуки,

Прорастают колючей пшеницею

Золотые умелые руки…

Женская песня

Покрывало брошено

На небытие,

Где там бродит солнышко,

Солнышко мое?

Воет по-над крышами

Ветер по ночам,

Песни снова слышала

В памяти по нам.

Вот стою задумчиво,

Вспомнились сейчас

Свет твоих измученных,

Самых чудных глаз,

Голос твой потерянный,

Все твои слова,

Легкая, как дерево,

Горе-голова.

Прикоснуться б ласково,

Доброю рукой,

Снять с души безрадостной

Горечь-непокой.

Ты сказал: попробую

Разобраться сам.

Что ж, попробуй, Бог с тобой,

Бог поможет нам.

Ветер по-над крышами

Гонит белый снег.

Хуже бы не вышло бы,

Ты же лучше всех.

Будет горе-горюшко

Да небытие…

Где там бродит солнышко,

Солнышко мое?

Что же медлит солнышко,

Солнышко мое…

…

Покрывало брошено

На небытие,

Закралось непрошено

Горюшко мое.

Ночь клубится тучею

За моим окном.

Что ж меня так мучает

Память о былом?

Мне с собой не справиться,

Горечь не унять.

Что же с нами станется?

Да не нам решать.

Все свои сокровища

Бросила б – не грех,

Да тебя не бросишь же –

Ты же лучше всех.

Если б было можно бы

Все замки разбить,

Чтобы жизнь хорошую

Даром не прожить,

Чтобы воля-волюшка,

Чтобы мы вдвоем…

Где ты бродишь, солнышко,

Солнышко мое?

Что ж ты медлишь, солнышко,

Солнышко мое…

Песенник:

Роханские кони

Долгая песня

Лесное Далеко

Король-Чародей

Весна

Черная книга Арды

Red Goblin’s day

Напряжение

Костер на крыше

(Биекция)

(Бесконечность дождей)

Маленький Олень

(Я пойду по берегу)

Иго. Колокола

Женская песня

Десять лет одиночества

* * *

Годы ярости,

Век тоски,

Мысли плавятся,

Бьют в виски,

Ночи черные,

Белый лед,

Над меллорнами

Птичий слет.

* * *

Часы считают

Беззвучно, чуждо

Минутный бег,

И лезет в окна,

И лезет в душу

Мне смех и снег.

* * *

(Бег над мокрою Москвою)

Бег над мокрою Москвою.

Переулки, переходы,

От заката до восхода

Бесконечною игрою.

За тенями, из тумана,

Перекошенные лица,

И моя сестра-волчица

С человечьими глазами.

Я играю с нею в салки —

Так песок течет по венам.

Лучезарные фиалки,

Христианские арены,

Черный крест под облаками,

Пар от мокрого асфальта,

Птицы дикими зрачками

В черно-белые квадраты.

В перекрестье взмывший в небо

Смотрит тихо, безнадеждно,

И от этого так нервно,

Так болезненно-тревожно…

* * *

(В фантезийности старых романов)

В фантезийности старых романов

Нет ответов, и нету путей.

Снова те же глаза из тумана —

И от этого только страшней.

Снова дождь — это тоже не ново,

Снова песни и так тяжело…

И в грязи под окошком подковы:

Все ушло…

И туда, за далекую заводь

Сквозь серебряный звон бубенцов

Можно вечно стремиться и плакать

Про слепые огни городов.

Снова лето куда-то уходит

Снова я — за тоскою вперед…

За окном отзвенели подковы

Все уйдет…

Принцам Амбера можно смеяться.

Все герои уходят в рассвет.

Снова время в туманах теряться

И искать без вопроса ответ.

Как печать со звездой Соломона

Губы сжать — значит, снова вперед.

А за окнами шепчут подковы —

Все пройдет…

* * *

(Мед. Медянка. Мертвый снег)

Мед. Медянка. Мертвый снег.

Дым. Дорога. Долгий бег.

Через черные моря

Плещет пламенем заря.

Ночь. Нагая — на балкон.

В изголовье зыбкий сон,

Беспокойный голос крови,

Зов неведомых времен.

Грех, горячий горизонт,

Перекушен бледный рот,

Алый ангел за окном

Синий сумрак гонит в дом.

Капли вырвались из вен.

Разомкни коробку стен.

Нить тревоги под руками —

Жизнь уходит — что взамен?

…Оттащили, отвели,

Заперли замок земли,

Стерли кровь с разбитых пальцев,

Поддержали, помогли…

Белый бисер, перебор,

Жизни путаный узор,

Тайны, тени, теплый дом,

Нежность, небо за окном.

Сон. Смиренье. Снова в путь.

Взгляд в глаза. Узнал? — Забудь.

Только не пустить до сердца

Бледную ночную жуть.

Хмель. Хранитель. Холода.

Боль. Бессонница. Беда.

Соль. Смола. Живые дни.

Зверь. Забытое — гони.

Ночь. Нагая — на балкон.

В изголовье тает сон.

“Детка, девочка, не надо!”

Мы сильней, чем зов времен.

Дым, дорога, голоса,

На траве лежит роса,

За руку возьми к восходу,

До рассвета — полчаса.

Бред, уйди из этих глаз!

Зверь, не прикасайся нас!

Вставшие на грани смерти —

Жизни посвящаю вас.

* * *

(Пей обиду, пей отраву)

Пей обиду, пей отраву,

Пей до дна,

За удачу и за славу —

Допьяна,

Пей до дури, до потери,

До огня,

За распахнутые двери,

За меня.

За отравленные лица —

Быть беде,

За кровавые зарницы

На воде.

Красным ядом из-под кожи —

Смерть моя:

Мне теперь одна дорожка —

Верхняя,

По крылатым бездорожьям

Вешних стай

Пресвятая словом Божьим

Грешница.

Хлеб, береза и усталость —

Новый день,

А от удали осталась

Только тень,

Под копыта, под проклятья,

На краю,

Белым яблоком покатит

Жизнь мою.

* * *

(На пожарах искала огонь)

На пожарах искала огонь —

Не нашла,

В рваных ранах хранила боль —

Боль прошла.

В подворотнях искала бед —

Только бьют.

У погибших прошу рассвет —

Не дают.

За распоротою рекой

Синий свет,

Я не помню, была с тобой,

Или нет.

Снова боль, снова свет в глазах,

Снова в бой,

В перекошенных образах

Мы с тобой.

Через пламя на берегу

Блеск зарниц

В повторяющемся кругу

Стаи птиц.

Ты, который ступаешь шаг —

Дай мне взгляд!

Я уже отошла во мрак —

Шаг назад.

Дагор Дагоррат

Молчанья не купишь.

Нам безумная власть отдана

По строкам отмеряющим жизнь

На чаши весов.

Чем больше ты скажешь,

Закрепляющий вечные связи,

Неразрывно по сердцу и слову — намертво…

Страшно подумать.

Молчанье — не тронь!

В набегающем темном бессилье

Дагор Дагоррат — по мирам,

шагом,

мерно…

Страх. Не крепи оков.

Есть слова, которые нельзя произносить.

Есть глаза, которые не лгут.

Есть взгляды, читающие сквозь туман.

Я — колдунья.

Имена на весах.

Не произноси — будет,

Пока я и ты слышим шаги

сквозь миры,

сквозь реальность —

Дагор Дагоррат.

Биение сердца.

Время застыло в потоке.

Птицы застыли в полете.

Дагор Дагоррат.

A la ger com a la ger

Паутина в воздухе повисла.

Это — на войне как на войне.

Мы в ответе за слова и мысли,

Значит — мы ответственны вдвойне.

Я люблю, когда срывают маски,

Я люблю, когда глаза в глаза;

Ничего, что белые повязки

Иногда — на угольных сердцах.

Мои губы помнят заклинанья,

Мои руки — пламя ваших рук,

Это ничего, когда признанья

Требуют страданий и разлук.

Тяжело по лезвию над краем —

Замолчать нельзя, и я пою…

Тяжело, когда тебя бросает

Друг, уже проверенный в бою.

Ничего, что волосы седые,

Ничего, что сетка на окне…

Мне сегодня снилась энтропия.

Это — на войне как на войне.

Половинка луны в небе летнем

Просыпаюсь от боли в сплетенье.

Где же сны, златокрылое детство?

Вечерами пою “Напряженье”,

Днем почти что не трогаюсь с места.

Гиацинты, гвоздики, тюльпаны

На могилы ушедших сегодня;

В Ялте пальмы, в Париже каштаны

И Трава Королей в подворотне.

Мы шептали слова наизнанку

За пятнадцать минут до рассвета,

Как трехстишье японское хайку:

“Половинка луны в небе летнем.”

У тебя голос хриплый спросонок,

У тебя взгляд и нежный и грубый;

На цепи мой упрямый волчонок,

Злой ребенок, не знающий дружбы.

Белый день, как непрошеный вестник,

Звон свечей в подвенечной одежде;

Самым тайным движением сердца

Грозовой поклониться Надежде.

Над меллорнами теплится тайна.

Позови меня через столетье!

Как трехстишье японское хайку:

“Половинка луны в небе летнем.”

* * *

(Под омраченьем, суетой и тлением)

Под омраченьем, суетой и гниением

Земля жива.

Как вспышка боли в солнечном сплетении,

Горит Москва.

А ты идешь, ступая по проталинам,

Мутнеет день;

Идешь и поднимаешь из пожарища

Своих детей.

Скажи себе — не думай о несбывшемся,

Трудись и пой!

Светлеет небо, если мчится к Вышнему

Взгляд синий твой…

А ты опять сквозь злую горечь учишься

Любить и жить.

И устаешь, но все же веришь в лучшее,

И держишь Нить.

Тревога, непонятные пророчества,

И жизнь все злей;

Ты слышишь — это голос одиночества

Из всех щелей.

А мы играем в игры по-над пропастью,

Без тормозов,

Но мы приходим снова, с нежной робостью

В твою любовь.

* * *

(Мои глаза – печаль и небыль)

Мои глаза — печаль и небыль,

Твои глаза — сквозная рана.

В моих руках — осколки неба,

В твоих — сокровища тумана.

Мои шаги — по грани жизни;

Твои — меж бездною и твердью;

Моя судьба — обрывок, призрак,

Твоя — короткое бессмертье.

Как велика твоя дорога!

И будет вечно продолжаться.

А хочу совсем немного:

Упав, опять суметь подняться.

Ты знаешь, что такое Время,

Я знаю, что такое Вечность;

Твоих дорог не перемерить,

Моя одна — но в бесконечность.

Elf ballad I

В наше время ты не встретишь

Ни скитальцев, ни героев,

Не услышишь звонкой песни

Над синеющей водою.

Вдалеке, за окоемом,

Где земля встречает небо,

Путь лежит к святому дому,

Где никто из смертных не был.

Нас выветривает время,

Нас земля некрепко держит,

И звезда горит над всеми,

Как знаменье о надежде.

Мы уходим вдаль, к иному,

Зачарованные снами,

И в тоске по неземному

Чайка плачет над волнами.

Elf ballad II

Помертвела живая звезда,

Что над нами сияла когда-то,

И уходят на запад года

В слабой вере уйти от заката.

На востоке кровавым цветком

Распускается черное солнце,

Люди входят в наш брошенный дом

Как отважные первопроходцы.

Облетает листва над рекой,

Свечи гаснут и небо темнеет.

И, наверно, пора на покой –

Нас усталое сердце не греет.

Над меллорнами звезды дрожат,

Как в ночи белокрылые птицы.

Не вернуть нашу юность назад,

И весна моя не повторится.

* * *

(Переболело, перегорело)

Переболело.

Перегорело.

Сумрачно-черным,

Мертвенно-белым.

Переломала.

Перестрадала.

Молча упала,

Медленно встала.

Горькие руки,

Мутные лица,

Борются звуки,

Плачут страницы,

Голос пропащий,

Пламень пропавший:

Жить не вчерашним,

А настоящим.

Ранена птица

Песней весенней,

Новые лица,

Новое время,

Светлые стрелы

В солнечном зале –

Мы не исчезли,

Просто устали.

День начинающий,

В солнце летящий,

Помни не завтрашний,

А настоящий.

Ветер на крышах

Будит победу:

К новому небу,

К вечному свету!

Десять лет одиночества:

Эпиграф I (Ten years in rage)

Эпиграф II (Часы считают)

(Бег над мокрою Москвою)

(В фантезийности старых романов)

(Мед. Медянка. Мертвый снег)

(Пей обиду, пей отраву)

(На пожарах искала огонь)

Дагор Дагоррат

A la ger com a la ger

Половинка луны в небе летнем

(Под омраченьем, суетой и тлением)

(Мои глаза – печаль и небыль)

Elf ballad I (В наше время ты не встретишь)

Elf ballad II (Помертвела живая звезда)

(Переболело, перегорело)

Дорожные песни

Кеттари. Карелия

Ментоловый ветер Кеттари —

Вечерний ветер с болот.

Здесь звезды такие бледные —

Взглядами за горизонт.

Река — как дорога до полудня,

До солнца дорога-река.

В высокой траве колокольчики

И бубенцы в облаках.

Плывем, не качаясь, вдоль берега

Петляем все дальше на юг.

Вначале всегда очень медленно,

Потом замыкается круг.

У неразведенного пламени

Не думается о любви.

Пускай это будет желание —

Мы все-таки здесь не одни.

Но там, впереди, за порогами,

За грозами и налегке

С такой непонятной тревогою

Колотится жилка в виске:

Что будет, кто встретит, что вспомнится,

Кого ты не сможешь простить…

Вдыхается ветер ментоловый

До судороги в груди.

* * *

(Стихи со ста рублей)

На гребне заката,

На грани прилива,

Как будто на крае земли,

На этом просторе

И небо — как море,

И в нем облака-корабли.

Кружится в прибое

Алмазною пылью

Тончайшая крошка слюды,

И словно монеты

Осколочки света

На солнечном поле воды.

А волны то плещут,

То бьются о берег,

То нежно крадутся к ногам,

И близится осень

И сердце уносит

Как в сказку, к другим берегам.

О чем ты мечтаешь,

Куда улетаешь,

Зачем провожаешь закат?

Босыми ногами

По солнечной глади

И ветер времен тебе брат.

Детское.

Душный жар на исходе лета

Солнце вновь пролило в поля,

И в потоке горячем света

Спит земля.

Сонный крик ошалевших чаек,

Блеск ракушки в горсти песка;

Словно птиц, на воде качает

Облака.

В голове заплутали звуки

И обрывки вчерашних строк.

Солнце с запада тянет руки

На восток.

В дороге

Под перестук колес слипаются ресницы.

Как голову туманит! Качается вагон.

Откуда эти руки? Откуда эти лица?

Из памяти друзей рисует полусон.

Мне кажется — вдали, за сотни километров,

В уже полузабытом, любимом и родном

Оставлены глаза, такие же, как эти,

Такая же улыбка, подернутая льдом.

В попутчиках ищу черты моих знакомых.

Кого еще искать? К кому еще стремлюсь?

А завтра поутру, когда я буду дома,

Фантазии своей, наверно, рассмеюсь.

Навстречу электрички, перроны, перелески,

И тают километры, года и голоса.

Что было — то прошло, что будет — неизвестно,

Нас в завтрашние дни уносят поезда.

И ваш случайный взгляд – вдруг близкий и прекрасный,

И тесное купе вдруг стало нашим домом:

Не пробуйте мечтать. Мы выбирать не властны.

Не надо отвечать на голос незнакомый.

Листопад

Горячим сердцем согреваю руки,

Шумящий город—зарево огня.

Из тусклых клеток, одурев от скуки

Глаза устало смотрят на меня.

Что мне немой укор привычных правил?

Лечу, не прикасаясь к мостовой.

Мой город освещен сейчас огнями,

Засыпан облетевшею листвой.

Умчусь в манящий сумрак, прочь от клеток,

Под нежных звезд прозрачные глаза;

Кострами в перепутанице веток

Навстречу мне помчатся поезда.

Из толкотни, из зауми привычек

На дальний голос мерзнущих дорог

Осенним ветром поздних электричек

Как кружевной раскрашенный листок.

Осенний путь

Сентябрь отзеленел, октябрь отпылал,

Ноябрь унесся мутными дождями,

Декабрьский первый снег по небу танцевал

И города смеялись вместе с нами.

За окнами земля, холодная, как лед

И серые дома с притихшими дворами.

За дальний горизонт дорога уведет

По ветренным полям неверными шагами.

* * *

(Кружится август по дворам)

Кружится август по дворам,

Асфальт промокший пахнет персиком.

Дождь пляшет по моим следам,

Смеется над моими песнями.

* * *

(От звонкой головы опять бессонница)

От звонкой головы опять бессонница,

Но нет усталости ни в сердце, ни в руках,

И легкой тенью за окном хоронится

Моя мечта в сверкающих снегах.

Дорожные песни:

Кеттари. Карелия

(Стихи со ста рублей)

Детское

В дороге

Листопад

Осенний путь

(Кружится август по дворам)

(От звонкой головы опять бессонница)

Колыбельная для Кроши

Витраж

Было холодно. Ветер стучался в пурпурные окна.

Телефон замолчал. Чай в стакане — умыться и спать.

Долго-долго смотрю за горящие заревом стекла.

Заболели глаза. Свет погас. Ну, чего еще ждать?

Было холодно. Губы устали шептать твое имя,

Повторяя вопрос, на который ответишь ты сам.

Хорошо, что ты так и не понял… А я полюбила.

Хорошо, что ты друг, значит можно читать по глазам.

Было холодно. Синие небо упало на плечи.

По усталым глазам — глубина безмятежной реки.

Горизонт угасает — минута, и кончится вечер.

Все! Вот только еще допишу две строки.

Было холодно. В доме застыл аромат эвкалипта.

И плывет тишина, даже ветер, и тот присмирел…

Сорок тысяч стихов заплету переплетом молитвы.

Чтоб вдали от меня ты мой голос забыть не сумел.

* * *

(Застыли звезды над домами)

Застыли звезды над домами,

Медовый воздух, тишина…

Боль под сомкнутыми руками:

Как ночь темна!

Бесстрашие зовет все выше,

Храня покой надмировой,

Шелками света герб мой вышит:

«Любовь со мной».

Усталость стала неизменной —

Чем растворить в твоих глазах

Всепоглощающий, смертельный,

Бессильный страх?

Я не уйду, ты не прогонишь.

Нет, не забыться, — пей до дна.

Боль, словно звездочка в ладони —

Как ночь темна!

* * *

(Я – соленая лепешка)

Я — соленая лепешка,

Горькая вода;

Одинокая дорожка,

Вечная беда;

Я — опущенные пяльца,

Порванная нить,

Безрассудное «Останься» —

Время уходить.

Над Москвою пляшет ветер,

Облака в грязи;

Я опять за всех в ответе

На Всея Руси.

В перепутанице веток

Робкая звезда;

Ты уходишь от ответов —

Впрочем, как всегда.

Это правда или случай —

Каждый сам собой?

Ты такой же невезучий,

Только чуть другой.

Ты неправедный, но правый,

Я — наоборот.

Ты — от боли, от облавы,

Я — всегда вперед.

Колокольный звон по мертвым,

Аромат гвоздик.

Время прерванных полетов,

Время без любви.

* * *

(В заповедных странах)

Капли на ладонях —

Нет, не тронь.

В заповедном доме

Ночь, огонь.

Травы над туманом,

Тишина,

В заповедных странах

Ночь, война.

Тихо ходят кони —

Стог, бег,

Масло на ладонях —

Стон, снег,

Протянула руки —

Ну, иди!

В заповедном круге —

Ночь в груди.

Пережди ненастье —

Здесь, твоя,

В заповедной чаще

Ночь, земля.

Голоса в тумане —

Не до сна

В заповедных странах

Ночь, весна.

Двери распахнулись —

Крик, огонь.

Через жизнь шагнули —

Нет, не тронь.

Опустила руки —

Крик в кулак.

В заповедном круге

Ночь, страх.

Пережди ненастье —

Боль, бред.

В заповедном счастье

Нас нет.

Соколенок

Снова осень в окне — даже жутко сперва.

Птицы в небе — смертельное сальто.

Кто он был, тот, кто мне рассказал про меня

На коленях на белом асфальте?

Сорок нитей опять собираю в руке,

Первый лед – самый хрупкий и ломкий…

Сотню ласковых слов прошептав в тишине

Я тебя назову соколенком.

На широкой постели, в медовом дыму,

И опять, в половодье весеннем,

Ты, какой-то из вас, становился, смеясь

Перед женщиной — мной — на колени.

Я опять догораю, как свечи, дотла,

Ухожу, возвращаюсь — все снова.

Надоела весна, надоели слова —

Кто мне скажет — лети, ты свободна?

По земле распласталась седая листва,

По дворам пробирается время.

25-26, я права — не права —

И теперь уже я на коленях…

Четкий шепот молитв, за окном тишина,

Небо прячется в тучи спросонок.

Я сегодня одна, я сегодня больна,

Не грусти обо мне, соколенок.

Повзрослевшая на год, иди не спеша.

Осень, иней и в небе вороны.

Надоели слова, все на свете слова…

Ты свободен, лети, соколенок.

Вербное воскресенье

Плещутся в лужах синицы,

Пьяно кричат воробьи,

Рыжее солнце струится

В мокрые руки земли.

Теплый поток обнимает

Белый от соли асфальт,

Ноги бездумно шагают

Словно бы как наугад.

Синее-синее небо

Трогает крыши домов…

…Нежная веточка вербы

Прямо на кромке снегов.

Сердце легонько качнулось,

Старой печалью звеня:

Только чуть-чуть прикоснулась

И поняла – это я.

Впрочем, мне больше не больно,

Боль далеко-далеко…

Может, лишь призрачно-горько

И непонятно-легко.

Жизнь, отгоревшая где-то

Здесь, на руках у меня:

Нежная девушка верба,

Брошенная, как и я.

Я не искала награды,

Даже открытых дверей,

Видимо, так было надо:

Видимо, это нужней.

Мысленно с памяти вытру

Слез ледяную росу,

Веточку, словно защиту,

Рядышком с сердцем несу.

Плавятся лужи и стекла,

Мир переполнен весной,

Снова в руках моих теплых

Веточка стала живой.

Солнечный свет протекает

Крыши капелью блестят…

….Ноги бездумно шагают,

Словно бы как наугад.

Колыбельная для Кроши

Заплакала позднею ночью.

Свернулась в постели в комочек

И ночь отступаться не хочет,

И звезды не смотрят в окно.

И стены твои ненадежны –

Все так беспричинно тревожно,

И ты позовешь осторожно,

Не зная, куда и кого.

Но тихо, и нету ответа,

И дома так страшно без света,

Ты будто потеряна где-то

И слезы беззвучны во тьме.

А за темнотою – огромность.

И дом твой все падает в пропасть,

Тебя убаюкает скорость

И боль растворится во сне.

В плечо тебе дышится вечность.

И в теплых руках человечек

Все смотрит сквозь сон в бесконечность

И ждет в ней ответной любви…

Колыбельная для Кроши:

Витраж

(Застыли звезды над домами)

(Я – соленая лепешк

(В заповедных странах)

Соколенок

Вербное воскресенье

Колыбельная для Кроши