KIR

МЕЩЁРСКИЙ КОНТИНЕНТ

неоконченная повесть

От автора

            Хочу предупредить сразу, что нижеследующая повесть написана на основе фактов, которые имели место быть в действительности. В самом деле, в августе 1996 г. некая веселая компания отправилась в Рязанскую область. Цель этого путешествия до сих пор представляется весьма расплывчатой, и результатом явились лишь осенние воспоминания. Сия повесть — это некий синтез событий, происшедших на самом деле, и бурной фантазии автора. Однако, основные действующие лица существуют и до сих пор находятся в добром здравии (тьфу-тьфу-тьфу, не сглазить). Но если вдруг вы случайно узнали в ком-то из героев самого себя, то не волнуйтесь — это не вы, а кто-то другой, хотя вероятность такого события весьма мала, так как даже я сам себя узнать не смог. Замечу также, что эта повесть была написана для моего собственного удовольствия и для печати не предназначалась, а посему приношу свои извинения за непрофессиональные язык и стилистику. В завершение довожу до вашего сведения, что существует второй вариант изложения нижеследующих событий, автором которого является Death,  где в более документальной форме описаны все приключения веселой компании в Рязанской области.

Кир

            Все начиналось весьма буднично (а может, и не очень), но точно помню — было холодно, до того холодно, что больше, чем по одной бутылке пива выпить они не смогли, а так как не пить вообще было скучно и совсем холодно, то они решили сесть в электричку и куда-нибудь ехать. Это вечное стремление прорвалось наружу сквозь ледяную корку замерзшего серого вещества и зафонтанировало горячим гейзером, а так как в вечернем вагоне оттаяла, очевидно, та часть мозга, которая заведует воображением, то сразу явилась ИДЕЯ. Она вспыхнула яркой звездой, как земля на горизонте после долгих дней плавания по северным морям, как... Ну, в общем, словами этого не выразить, пером не описать, а уж шариковой ручкой — тем более. Можно сказать только, что эта звезда вела их по жизни всю оставшуюся зиму, весну, а также и часть лета. И когда надоело ей светить и звать за собой всех этих раздолбаев, она спустилась чуть пониже и заорала свысока (ведь звездам низко висеть не положено): “Эй, там, внизу! Долго я тут, вашу мать, висеть буду?! Вы едете куда-нибудь или нет?!” Раздолбаи, оторвавшись от мыслей о вечном, удивленно подняли головы и дружно сказали: “Едем!!!”

Глава 1

            Сборы начались примерно за неделю до отъезда, и тут оказалось, что еще никто не знает, куда ехать.

            “В Рязань, ясное дело”, — сказал кто-то, не сведущий ни хрена в процессах поездок.

            “Рязань большая”, — сказал некто сведущий в процессах поездок, так как имел некоторое отношение к учебному учреждению Х, скрывать название коего нет смысла, а потому назовем его условно “Московский Институт Картографии И Других Всяких Наук” (МИКИДВН). Тот же некто (а его мы будем в дальнейшем называть кодовым названием “Кир”), решив применить на практике свои скудные познания в картографии, схватил измеритель и начал тыкать им в карту Рязанской области. Смысл этого процесса не понял никто, но через час, однако, Кир, наделав своим измерителем пару тысяч дырок в несчастной карте, явил чудо, и, ткнув сим тонким прибором в карту, сказал странное слово — “Кельтские”. В карте тут же образовалась дыра, так как измеритель прошел насквозь, и потому никто так и не понял, куда ехать. Однако стали собираться.

            К тому времени была уже разгромлена тусовка конкурентов, имевшая также хитрый план поехать на реку N, более напоминавшую извилистую деревенскую улицу в период осенних дождей, с тем лишь отличием, что в N водились мальки и лягушки, объединенные, однако, гордым названием “рыба” (конец цитаты). В тех же местах предполагались заросли черники, ежевики, брусники, а также некий населенный пункт, замечательный тем, что в нем сохранились полусгнившие бревна от дома какого-то великого литературного деятеля, покойного, само собой — на них конкуренты предполагали немного помедитировать, в том, естественно, случае, что они до них дойдут, что представлялось весьма сомнительным. Итак, вспыхнуло и догорело великое сражение за ценные кадры, конкуренты были разгромлены, и речка N, и без того сильно обмелевшая, сохранила свою относительную девственность. В том же сражении было отбито несметное количество снаряжения, которое незамедлительно перешло во владение раздолбайской тусовки. Однако, отбитые с таким трудом ценные кадры впоследствии остались дома, в славном городе Малаховка, так что раздолбаям осталась только снаряга и моральное удовлетворение от сделанной на скорую руку гадости.

            Решив некоторым образом финансовые проблемы, начали закупать продукты, спиртное, табак, спички, ложки, открывалки и другие предметы первой необходимости. Итак, список первоначального состава:

1) Студент 2-го 1-го курса знаменитого и наикрутейшего института им. ноги Баумана (там обычно студенты проводят все свое и чужое время) — все поняли, о чем идет речь, — специалист в области моторокерских технологий, лауреат премии Ньютона-Лейбница “Самый такой в машинном масле” и т.д. и т.п., первый изрекший глубочайшую по смыслу и поэтике фразу “В Рязань!” и последний понявший ее истинный смысл, великий и неповторимый Пашич!!! (бурные аплодисменты)

            2) Страшный и ужасный, гроза ночных снов и улиц, магистр Рыжей Магии, крупнейший в мире специалист по части ужасных криков и дикого грохота с применением кухонной посуды, ужас, летящий на крыльях ночи, жвачка, прилипшая к ... (но это уже было). Ну, в общем, ЧП (Чрезвычайное Происшествие). Это о нем сказал поэт:

Это он, неутомимый искатель истины, которого не смущают поражения,— он, скрепя сердце, плюет на очередной промах, и, лишь немного осерчав, со звоном разбивает ее (истины) предполагаемые вместилища о придорожные столбы (естественно, опорожнив их перед этим, ведь иначе нельзя сделать никакого конкретного вывода). Это он, устрашающий и леденящий душу, словно сама смерть, как мы и будем его, собственно, в дальнейшем называть.

Лирическое отступление 1

(вырезано цензурой)

Но стоит, очевидно, называть великого и ужасного не Смерть, а Death в надежде, что никто не осудит нас за столь мрачное сравнение. А чтобы уж наверняка, напишем по-русски — просто и непонятно (кому не надо) — Дэфик.

            3) Вышеупомянутый Кир, по прозвищу Кот, студент вышеупомянутого учебного учреждения МИКИДВН, пушистый, лохматый, черный, но с белыми лапами. Участвовал, но не привлекался, в порочащих связях замечен, но выкрутился. Владеет клавишно-струнными музыкальными инструментами,  гад, нахал и сволочь (последние утверждения не соответствуют действительности и являются предметом характерной самокритики).

            И, наконец, 4). Шурик. Известен своим наглым и беспринципным вписыванием на концерты “Алисы” на халяву, а также личным знакомством с К.Кинчевым и методичными приставаниями к его несчастному администратору. Рок-мэтр и прекрасный исполнитель собственных произведений. Участвовал, имел, привлекался, замечен. Вообще распространяться дальше о сей замечательной личности нет смысла, так как все будет понятно из дальнейшего повествования.

Глава 2

Как Кир и Дэфик ездили за продуктами

            Куда ехать за продуктами? Вопрос риторический. Конечно, на оптовый рынок! Другой вопрос — как туда добраться. Об этом пришлось спросить у конкурентов. “Элементарно”, — сказали конкуренты и принялись объяснять: “Значит, так. Идете сначала прямо, потом налево, затем прямо, потом увидите электричку. На нее вы сядете. Затем выйдете. Потом идете прямо, затем направо, еще раз направо, потом налево и увидите автобус. То ли 999, то ли 899, то ли 200, ну, в общем, такой, у которого сумма корней каждой цифры не равна факториалу произведения разности последних двух цифр. Затем доезжаете до совершенно секретной остановки, такой секретной, что ее не видно, и автобус там не останавливается — выпрыгивать нужно на ходу, и, если можете еще ходить, то идете направо, налево, через дорогу, прямо, наискосок, вверх, вниз, а там и увидите”.

            — Что увидим? — спросили Кир и Дэфик, которые уже забыли, о чем речь.       — Палатку с пивом!

            — А как же продукты, рынок?

            — А-а, так как раз там недалеко, — сказали конкуренты и отказались что-либо объяснять.

            Так как остальные участники либо уже закупились продуктами, либо, сев на шею родителям, ограбили домашние подвалы, Кир и Дэфик поехали одни.

            “Никому ничего не нужно?”, — спросил неудачно Кир. И тут же был нагружен различными пожеланиями и напутствиями, которые нет смысла и времени приводить.

            Итак, они отправились, захватив с собой рюкзак и местные денежные знаки. Чтобы сократить путь, они решили все время идти наискосок и полагаться больше на свой язык, который, как и алкоголь, обычно ни до чего хорошего не доводит, чем на советы конкурентов. И оказались правы. Вместо одной палатки с пивом они увидели много пива, море пива! Его продавали с машин, с рук, в палатках, из-под полы и т.д. и т.д., и всего этого было очень, очень много! И над всем этим висела, как нимб, вывеска: “Мелкооптовый рынок”. Не говоря ни слова, Кир и Дэфик ринулись в это море с четким намерением потратить все деньги без сдачи на пиво, пиво и только пиво!

            И тут мудрый Господь Бог послал им объяву: “Вы что, охренели???” и заставил их трезво смотреть на вещи и продукты питания в том числе.

            — Во! Макароны! — обрадовался Кир, — Обожаю макароны!

            — Да погоди ты с макаронами, — сказал Дэф, — мне тушенка нужна. И спиртное.

            Тут с неба пришел новый факс, и ринувшиеся было к спиртному Кир и Дэф снова вернулись к делам.

            — Во! Супчик гороховый. Дешевый! Давай возьмем пакетов двадцать. — Это Кир начал обзор ассортимента.

            — Ха-ха! — сказал Дэф. — Ха-ха! Ха-ха-ха-ха! — Он заржал так, что содрогнулось Подмосковье.

            “Поручик чертов”, — подумал Кир и, обежав пару рядов, решил взять много и разных.

            Вернувшись, он застал Дэфа, медитирующего на бутылку “Слънчева бряга”, выставленную в одной из палаток. “Буддизм до добра не доводит”, — думал он, волоча за собой упиравшегося напарника.

            На протяжении следующего часа Кир выбирал макароны. Дэф запарился и ругал Кира нехорошими словами. Сначала сквозь зубы, потом громче.

*  *  *

            На протяжении второго часа Кир все еще продолжал искать макароны, но зато попутно была куплена тушенка. Рынок оказался большим, и за каждым поворотом открывались все новые и новые просторы для Кирова воображения. Дэф начал распускать руки.

*  *  *

            По истечении третьего часа Кир получил по шее и вынужден был купить себе макарон. Дэфа сразу же как ветром сдуло — он уже стоял у давно выбранной палатки, заполненной спиртным. Пришлось купить несколько бутылок.

            — Это на дорогу, — сказал Кир.

            — Само собой, — ответил Дэф и, взяв в руки бутылку аперитива, нежно поцеловал ее. Затем еще раз, и еще, и еще. Затем он начал грызть горлышко и отгрыз бы, если бы Кир не отнял у него снаряд и не пообещал ему купить пива, прекратив таким образом это извращение.

            Купив пива, они покинули осточертевший уже рынок. Кир открыл блок сигарет, только что купленный, и решил продегустировать.

            “А-а-а-а!!! Мать вашу! <отмечено цензурой>!!!”

            Одинокая старушка в подземном переходе с перепугу вошла в стену и, прокопав нору в бетоне и асфальте, попала под машину.

            “Сволочь! Убью! Гнида!”

            “Это он про продавщицу”, — понял Дэф и поднял отлетевший к стенке блок сигарет. “Китайский Винстон. King Size”, — гласила этикетка.

Глава 3

            За день до отъезда вся вышеупомянутая тусовка собралась перед домом вышеупомянутого Пашича. Планировалось на халяву набрать прошлогодней картошки, но время шло своим путем, а ход мыслей тусовки шел путем совершенно иным, а именно, уже на протяжении полутора часов травились анекдоты.

            — Купил мужик попугая. И вот...

            — Ха-ха-ха! — тусовка внимала нескончаемой реке, изливаемой неким Чесноковым Д.

            — Идет грузин по улице...

            — Ха-ха-ха! — наслаждалась близлежащая пятиэтажка. Все, кому не в лом (да и те, кому в лом — ничего другого ведь не остается) повысовывались из окон.

            — А я им и говорю: “Упали — отжались!”

            — Ха-ха-ха! — Мужик в драной майке и трехнедельной щетине чуть не вывалился из окна третьего этажа. — Ну, даете, мужики! Давай еще чего-нибудь расскажи!

            Чесноков Д. вдруг вспомнил об истинной цели своего прихода.

            — Да, народ! Может, мы за картошкой все-таки пойдем?

            — Ха-ха-ха-ха! — Мужик в майке и щетине страшно расхохотался и вывалился все же из своего окна. Отряхивая грязь с головы и домашних тапочек — благо внизу была мягкая клумба с двумя мягкими кирпичами — он все еще продолжал ржать. — Ой, уморил!!! Ой, сказал так сказал! Ой, ну ты даешь! — Он стряхнул с головы осколки кирпича. — Давай еще чего-нибудь! Я на вас из окна посмотрю. — И он побрел к двери подъезда, выковыривая из ушей землю.

            От греха подальше тусовка удалилась за забор, за пределы видимости многочисленной публики. Кто-то попытался рассказать еще один анекдот — его воткнули головой в грядку и так и оставили.

            — Ну, так как насчет картошки?

            Раздался отдаленный хохот, затем звон разбитого стекла и глухой удар о землю — это мужик пытался подглядывать с крыши. Видимо, пять этажей ему даром не прошли, так как смех сменила постепенно удаляющаяся истерическая икота.

            — Где картошка? — спросил громким шепотом нетерпеливый Дэфик.

            — В подвале! — тем же    громким шепотом ответил Пашич.

            Вдали показалась мигалка машины с красными плюсиками на кузове.

            В подвале было холодно и сыро. В углу в разбитых ящиках лежала картошка с плакатом в руках: “Помогите жертве экологической катастрофы — отправьте ее, ради Бога, на помойку!” На ее сморщенной от прожитых лет поверхности было написано такое отчаяние, что трехлитровая банка соленых огурцов треснула от жалости. Пришлось сделать вид, что никакой банки здесь вообще не было.

            Состраданию к несчастным овощам не было предела, и потому, кроме картошки и вдруг исчезнувшей банки с огурцами тусовка прихватила с собой морковь и яблоки — благо хозяин на минуту отлучился — и погрузила все это барахло в рюкзаки.

            — Мужики! Нам этого не хватит! Вы что, охренели? — Пашич был страшно обеспокоен наличием запаса картошки всего лишь килограмм в 25, но выносить остальную гниль из подвала никто не захотел, и потому, покинув сырое и холодное подземелье, народ отправился по домам собирать вещи.

            А когда Дэфик шел по направлению к родному подъезду, навстречу ему попался странный мужик, весь в бинтах и щетине, который удирал от людей в белых халатах и со шприцами в руках и нервно хихикал.

Глава 4

            И вот долгожданный день наступил. Даже путеводная звезда раздолбайской тусовки, находившаяся по случаю светлого времени суток в отпуске где-то на Канарах, спешно прибыла посмотреть на знаменательное событие. И, прибыв на место встречи, была сильно удивлена — в назначенное время (двадцать минут шестого утра) на месте встречи, платформе пригородной станции славного поселка Малаховка, не было никого! Через пять минут появились двое — самые аккуратные и дисциплинированные — Дэф и Шурик.

            — Мужики! — Звезда спустилась пониже. — Где остальные?

            — А хрен их знает, — ответили Дэф и Шурик.

            Прошло двадцать минут. Никто не появился.

            А в это время дома у Пашича происходило трогательное прощание.

            — Вы письма пишите! Обязательно! — Родители Пашича заливались горючими слезами. — И телеграммы шлите.

            — Ага! Из лесу, ну-ну! — пробурчал невыспавшийся Вовка.

            — Обязательно! По два раза в день, — ответил жизнерадостный Кир, который как раз появился из-за калитки с рюкзаком и сигаретой марки “Китайский Винстон” в зубах. Довольный, что снова отправляется в путешествие, он хотел уже пообещать слать посылки с грибами и ягодами, но вовремя заткнулся, получив от Пашича своевременный пинок.

            Родители доброжелательно посмотрели на Кира и вновь возрыдали. Собака Пашича, белый добродушный пес Тимка, взвыл и схватил Пашича за джинсы, мол, не пущу, мол, стой, мол, я тебе свою миску подарю и воблу воровать перестану из гаража, только не уезжай!

            Пашич начал всхлипывать. Даже брат его расчувствовался и заговорщически шепнул Вовке на ухо: “Ну, че, может, пивка?”

            Вовка и Кир, музыкальный слух которого никогда не изменял ему, решили уже остаться, но, видя такой оборот, здраво и пока трезво мыслящий Пашич схватил их за шкирки и сказал родителям роковые слова: “Ну, до свидания!”

            Немного побрыкавшись, Кир, Вовка и еще некто Димыч (он же Швеллер, он же Такинашвили, но об этом позже) тоже сказали “Ну, до свидания” и, взвалив рюкзаки на плечи, скрылись за горизонтом.

            На станции время текло своим чередом, то есть довольно быстро, и полчаса ожидания начали уже неблагоприятно действовать на нервную систему Дэфа и Шурика. И электричка была уже не за горами. Но вот, наконец, на исходе тридцать пятой минуте из-за угла показалась веселая компания, оглашая утреннюю улицу смехом, шутками и оставляя после себя клубы табачного дыма. В эту минуту Дэф восхищался своей предусмотрительностью. Ведь это он уговорил всех встречаться за сорок минут до прихода электрички.

            — Иначе мы уехали бы только завтра утром, не иначе, — сказал он Шурику.

            — Они всегда опаздывают, — ответил тот.

Лирическое отступление 2

            Несколько слов о классификации опозданий.

            Опоздания подразделяются на три основные группы: симфонические, хронические и джентльменские 15 минут.

            Симфонические опоздания — опоздания, обусловленные гармоническим набором чувственно-материальных причин, влекущих за собой прибытие в условленную точку пространства со смещением во времени дельта тэ относительно заданного тэ нулевого. Приведем несколько примеров:

1.   Опоздание девушки на свидание (дельта тэ — от 20 мин. до 40 мин.).

2.   Опоздание молодого человека на свидание (дельта тэ — от 5 мин. до 2,5 ч., причем дельта тэ от 20 мин. до 2,5 ч. — при полном отсутствии желания видеть своего оппонента).

3.   Опоздания на различные культурно-массовые мероприятия, как-то: учебные занятия (впоследствии принимают хронический характер), сборы, собрания, пьянки и т.д. (дельта тэ — от 2 мин. до 20 мин., при дельта тэ более 20-25 мин. опоздание именуется пролетом).

            Хронические опоздания — опоздания, повторяющиеся с некоторым периодом во времени. Здесь дельта тэ может принимать значение от 1 мин. до 1,5 ч. в зависимости от характера запланированного мероприятия.

            И, наконец, джентльменские 15 минут — вежливые опоздания на, в основном, официальные мероприятия, как-то: дни рождения, свадьбы, другие праздники. Такое опоздание можно трактовать как дань вежливости хозяевам торжества, дабы им была предоставлена возможность последний раз лизнуть крем на тортах, плюнуть в каждый бокал и постучать по дереву, дабы гости не сломали и не сперли последнее имущество.

            Однако, продолжим наше повествование. Здесь, очевидно, следует привести окончательный и бесповоротный список участников сего стремного предприятия, дабы читатель в дальнейшем не удивлялся незнакомым именам, если, конечно, у вас еще не пропала способность удивляться.

            Итак, о Дэфике, Пашиче, Кире и Шурике вы уже слышали. Остальные члены экипажа:

            Такинашвили Дмитрий, известен также под партийной кличкой Швеллер. Опасен для слабой половины человечества во всех ее проявлениях. Притом самый образованный в музыкальном плане по сравнению с другими участниками. Был зачислен в экипаж как бортовой юрист.

            Вовка М. Сия замечательная личность, как и Чесноков Д., будет охарактеризована в процессе дальнейшего повествования, так как информации о них крайне мало, особенно о Чеснокове Д., который вообще непонятно откуда взялся. О нем известно только то, что он очень умный (он сам сказал), а также мастер травить байки и мучать детей. По сведениям желтой прессы, партийная кличка — “Упали — Отжались”.

            Итак, по причине отсутствия информации о них на данный момент, не будем строить догадок. Все, вероятно, будет ясно из дальнейшего рассказа.

            Кассирша была сильно удивлена, когда с промежутком в минуту к кассе подходили лохматые и не очень люди в банданах и повязках и просили билет до Рязани. Ее любопытство было так сильно, что она не поленилась просунуть голову в маленькое окошечко кассы, дабы взглянуть на эту загадочную компанию. И первое, что она увидела, был Чесноков Д. Держа в руках развязанный рюкзак, из которого свисали носки, штаны и другие предметы одежды, он со всех ног несся по платформе в сторону кассы. В зубах он держал спиннинг, а вслед за ним, подскакивая и гремя, волочился привязанный за веревку большой закопченный походный котел. Чесноков Д., на бегу запихивая в рюкзак вываливающиеся шмотки, подлетел к кассе. Кассирша перепугалась и хотела захлопнуть окошечко, но голова ее прочно застряла в узком отверстии и никак не хотела пролазить обратно. Вдали уже показалась электричка.

            Чесноков Д. круто затормозил у кассы, прокопав кроссовками фирмы “Адидас” две колеи в асфальтовом покрытии платформы. Котел, который несся вслед за Чесноковым Д., не носил кроссовки фирмы “Адидас” и потому не смог так резко затормозить — он подскочил и по инерции врезался в застрявшую в окошечке голову кассирши, забив ее обратно внутрь.

            — Помогите!!! — завопила тетка.

            — Билет до Рязани!!! — завопил Чесноков Д.

            — Милиция!!! — вопила тетка.

            Чесноков Д. взглянул на подходящую к платформе электричку, молниеносно оценил ситуацию и, набрав в легкие побольше воздуха, гаркнул тетке в ухо: “Упала — отжалась, мать твою!”

            Тетка вывалилась из кресла и начала делать отжимания, а Чесноков Д., ударив по клавишам кассового аппарата, выбил из тупого прибора билет и техничным прыжком вскочил в тамбур электрички. Последним в закрывающиеся двери влетел закопченный котел на веревочке.

            — Проспал я, проспал! — объяснял Чесноков Д., раскладывая и расправляя на скамейке смятые вещи. — Проснулся, понимаете, двадцать минут назад.

            Тем временем электричка отошла от платформы. Вдруг раздался звон стекла, и в окно влетела пара кирзовых сапог. Чесноков Д. поднял один сапог, засунул руку внутрь и вытащил бумажку. На ней карандашом было написано: “Ты забыл сапоги. Папа.”

            А тем временем электричка, набирая ход, все дальше и дальше отходила от берегов родного поселка, унося веселую тусовку навстречу неведомым приключениям.

Часть II

Глава 5

            Вы, конечно, слышали о семи чуваках, которые поехали в Рязань? Не слышали?! Ну, тогда вам сильно повезло! Но смею заверить вас, что ваше везение кончилось, так как сейчас вы о них услышите.

            Итак, краткое содержание первой части: решили, придумали, собрались, сели в электричку, поехали. Вот, собственно, и все. А дальше...

            Итак, оккупировав половину вагона, благо по случаю раннего утра народа почти не было, раздолбайская тусовка приготовилась к дальней дороге.

Лирическое отступление 3

            Вообще, одно из самых прекрасных явлений, которые включает в себя любое путешествие, это дорога. Особенно дорога дальняя. Когда, лежа в купе на второй полке,  есть время задуматься о том, что дорога эта, в сущности бесконечна. Мы — лишь пассажиры, которые выйдут на нужной нам станции, а дорога побежит дальше и сольется с горизонтом там, куда нам никогда не добраться. Некоторые думают, что дорога —  это и есть жизнь. Но они  не правы. Дорога — это время. И потому-то она бесконечна, как время, она непостижима, как время, она независима, как время. И лишь наши редкие стоянки нанизаны на нее, как шарики бисера на ниточку. И эти-то стоянки и есть частица нашей жизни. Той жизни, которая живет в наших воспоминаниях. Оглянитесь назад. Многое ли вы можете вспомнить? Неужели длина ваших воспоминаний равна тому времени, которое вы провели на этой земле от рождения? Вот частички — разноцветные бисеринки ваших воспоминаний нанизаны на нитку — время, которая, перекрещиваясь, вяжет причудливые узелки, скрепляя тот хитрый узор, в который сложились ваши воспоминания. Смотрите, как мало вы жили на самом деле! Смотрите, как коротка эта бисерная ленточка! А узор? Его цвет, смысл? А есть ли он вообще? И в тот момент, когда поезд отходит от перрона, вы чувствуете, как рвется связь с вашей прежней стоянкой во времени, и как ниточка начинает виться, сворачиваясь в новый узелок на вашей ленточке жизни.

            И вот семь человек, пережив весь набор острых ощущений, связанных с погрузкой в вагон, развалясь на сидениях и протянув ноги, уставились друг на друга. Кир вздохнул так, как будто минут пять находился под водой: он, наконец, уяснил для себя, что все-таки случилось чудо, и он, сев в поезд, едет хрен знает куда, хрен его знает зачем, но главное — едет. А куда и зачем — это абсолютно по фигу. Дэф, развалившись на сидении и глядя в окно, напевал: “Мы вольные птицы, пора, брат, пора!”  Вовка разлегся на скамейке и досматривал нахально прерванный будильником сон. Чесноков Д. с удивлением рассматривал те вещи, которые он второпях засунул в рюкзак, а Димка, Пашич и Шурик над ним громко ржали. А вещи были такие:

- носки теплые — 3 шт;

- рубанок столярный — 1 шт;

- упаковка с дискетами — 1 шт;

- рыболовные принадлежности — 2 кг;

- валенок драный — 1 шт;

- банки из-под пива — 8 шт;

- вобла сушеная — 2 шт.

            Кроме того, все выше означенные вещи были залиты кетчупом из  разбитой  вдребезги бутылки. Еще в рюкзаке было килограмма два шелухи от семечек и прошлогодняя картошка, которая при попытке пересыпать ее в пакет, расползлась по всему вагону и так удачно замаскировалась, что ее никто найти не смог.

            — Я же говорил! Больше картошки надо было брать! — кричал Пашич.

            —  Ну да! Мы тогда бы сами в вагон не поместились! — ответил Дима откуда-то из-под лавки, где он пытался рассекретить местонахождение подлого овоща.

            Чеснокова Д. ничто смутить не могло: развесив по вагонам залитые кетчупом носки и другие шмотки, он открыл в вагоне все окна, чтобы вещи на сквозняке быстрее сохли. Редкие пассажиры  спешно ретировались, непривычные к таким условиям существования. Спотыкаясь и падая при помощи раскатившейся по вагонам картошки, они постепенно просочились в другую часть поезда.

            А Чесноков Д.,  закончив развешивать свое барахло, повыбрасывал в окно банки из-под пива, шелуху от семечек и драный валенок, вытряс рюкзак прямо на спящего Вовку (тот даже не чихнул) и начал рассказывать длинную историю о том, как,  будучи вожатым в пионерском лагере, он, Чесноков Д., наказывал детей за провинности посредством отжиманий, и как дети накачались и после чуть не набили ему, Чеснокову Д., морду.

             — Но я на них вовремя гаркнул: “Упали, отжались!” — говорил он  — И, пока они отжимались, я собрал рюкзак и поехал домой.

            И так, за разговором и другими мелочами, тусовка добралась до станции пересадки и, взвалив на плечи рюкзаки, вышла из вагона на платформу. Электричка пшикнула дверьми и тронулась. Из окна вагона, раскачиваясь из стороны в сторону, как будто прощаясь, торчал, зацепившийся за какой-то гвоздь, выброшенный Чесноковым Д., драный валенок.

Глава 6

            Итак, выйдя на платформу, наши герои, естественно, погрузились в глубокие раздумья на тему “чем бы заняться”. До электрички, которая должна была отвезти раздолбаев прямиком в Рязань, оставалось целых 50 минут, а вырвавшиеся на свободу, они не хотели терять столько времени даром. И потому, положив в качестве охраны на скамейку Шурика и закидав его рюкзаками, тусовка отправилась обследовать несчастный городок.

            В эту минуту Вовка наконец проснулся, и, удивленно хлопая глазами, начал озираться вокруг, соображая, куда это его занесло. И когда, наконец, понял...

            — Мужики, свобода!!! — заорал он.

            — Сдурел, что ли?!! — это Чесноков Д., ругаясь, выбирался из-под корзины какой-то придорожной тетки, торговавшей яблоками, куда его отбросило мощным акустическим ударом. — Чего орешь!

            — Ну, так свобода же! — ответил Вовка, на этот раз вполовину громкости. Чесноков Д. предусмотрительно схватился за фонарный столб.

            — Ну и что, что свобода? Зачем орать-то?

            Кир и Пашич в результате первого Вовкиного возгласа оказались где-то на другом конце пристанционного рынка и приземлились прямо рядом с лотком, где тетка в переднике торговала сигаретами.

            — Господи, Боже мой! — тетка испуганно шарахнулась в сторону. — Вы что, с Луны свалились? — поинтересовалась она, удивленно хлопая глазами.

            — Ага! — ответил Пашич, вставая на ноги. — Почем блок “Петра Первого”?

            — Тридцать тысяч. А что, у вас на Луне все такие? — спросила она, опасливо поглядывая на взлохмаченного Кира, который отряхивал джинсы.

            — Какие “такие”? — спросил тот. — Вы что-то имеете против?

            — Нет-нет! Что вы! — поспешила заверить его продавщица. Взяв у Пашича тридцать тысяч, она дала ему пятьдесят сдачи и начала сворачивать торговлю, все еще опасливо поглядывая на Кира. Пашич удивленно рассматривал бумажку в пятьдесят тысяч.

            — А че это вы мне дали? — поинтересовался он.

            — Ой, извините! — воскликнула тетка и дала ему еще пятьдесят, смотря, причем, только на страшного Кира.

            — Ну, побежала, — пробормотала она, схватила сумку и рванула домой, предупредив семью о нашествии ужасных инопланетян.

            Пашич удивленно хмыкнул и засунул деньги в карман. Кир, как ни в чем не бывало, ковырял носком кеда выщербленный асфальт. Они закурили и отправились искать остальных. Черед 10 минут они встретили Вовку и Чеснокова Д.

            — А где Дэфик? — спросил Чесноков Д.

            — А шут его знает, — ответили Кир и Пашич, — мы сигареты покупали.

            — Во, кстати, я две пачки взял. Мне хватит? — спросил Вовка.

            Пашич и Кир переглянулись и дико заржали. — Это на две-то недели?!

            — А что, не хватит? — Вовка невинно захлопал глазами.

            — Тебе и блока не хватит! — ответил Кир.

            Пашич подтвердил. — Беги скорей покупай! Тут, если оптом, то еще и доплачивают!

            Вовка побежал за сигаретами. Тут, как из-под земли, появился Дэфик. От него сильно перло перегаром, и стоял он не очень твердо.

            — Ну, ты даешь! — подивился Чесноков Д. — И как это ты успел?

            — Да, ерунда! — ответил Дэф. — Помог вот мужику дотащить ящик хересу.

            — Ну, и как ящик?

            — Нормально! — ответил Дэф и, икнув, похлопал себя по животу.

            Тут с той стороны, куда убежал Вовка, послышались гневные возгласы, крики и дикий грохот, и вся компания рванула на выручку. Оказалось, выручать было некого — среди перевернутых прилавков, ящиков и разбросанных сигарет стоял Вовка и возмущался: — Пашич! Ты говорил, что здесь, если оптом, то доплачивают?!

            — Точно! — подтвердил Пашич.

            — А он че-то выпендривается! — сказал Вовка и запустил ящиком в мужика, который пытался уползти подальше в сторону, прячась за перевернутыми прилавками.

            — Только инопланетянам! — загадочно изрек Кир.

            Вскоре тусовка вернулась на платформу и выкопала из рюкзаков Шурика. Минут через десять вернулся и Дима. Где он бродил, никто так и не выяснил, но, судя по его хитрой и довольной физиономии, можно было делать некоторые предположения. И, наконец, Дэфик помог еще одному мужику дотащить ящик хересу, и вся компания, рассевшись на рюкзаках и скамейке, потягивала из железных кружек прекрасный напиток, обсуждая, кто чего взял с собой и строя планы на грядущие дни.

Глава 7

            Тем временем на платформе начал скапливаться народ с корзинками, сумками и детьми.

            — Слушай, Пашич! — спросил вдруг Кир. — А мы в электричку влезем?

            — Да они сейчас пустые! — ответил Пашич.

            — Точно? — Кир недоверчиво покосился на толпу, ожидавшую поезда. Пашич уже не ответил, потому что к платформе подошла битком набитая электричка. Как она подкралась, никто не услышал, и потому началась суматоха.

            — Под рюкзаки!!! — заорал Кир.

            — Спокойно! — Чесноков Д. взял на себя обязанности командующего. — Делай, как я! — Он поднял чей-то рюкзак и, раскачав его, кинул в тамбур.          — Бутылки! Бутылки побьешь! — в ужасе заорал Дэфик.

            Наконец сообразив, что пора бы уже и заходить, тусовка подхватила рюкзаки и, раскидывая в стороны мирных жителей, ломанулась в вагон. Позади всех, прикрывая тылы недопитым ящиком хересу, бежал Дэфик.           Вломившись в тамбур, они поняли, что дальше пути нет: вагон был забит до отказа. В то же время сзади напирала озверевшая толпа, пытаясь прорваться в электричку, хотя бы для этого и пришлось выкинуть из вагона всех, кто там уже находился. Хуже всех пришлось Дэфу, чьи руки были заняты ящиком хереса, бросить который было для него равносильно смерти.

            Наконец, электричка, закрыв двери, отчалила от берегов негостеприимного города.

            Дальше ехали стоя по стойке смирно, поставив на ноги рюкзаки. Благо стекол в окнах тамбура не было, иначе дышать было бы совсем нечем.

            Кир стоял, прижатый к стенке и страдал, так как в лицо ему уткнулся темный хаер какой-то молодой особы. Кир поерзал, пытаясь вытащить лицо из этих джунглей, но у него ничего не вышло. Тогда, выплюнув набившиеся в рот волосы, он, обратившись к затылку, собрался толкнуть речь.

            — Милая девушка! — сказал он. — Вот уже двадцать минут я живу в совершенно ином мире. Ни хрена, правда, не видно, но пахнет хорошо! И главное — никакой перхоти!!! “Head and shoulders”?

            Девушка подергала головой и, каким-то образом развернув ее на 180 градусов, мило улыбнулась, отчего Кира бросило сначала в жар, потом в холод, а потом обратно. Он поспешил спрятаться за спину оказавшегося рядом Димы. Он знал, что этой улыбки не забудет до самой своей смерти.

            Дима, оказавшись на передовых позициях, немного подергался, но, так как деваться ему было некуда, то пришлось завести разговор. Ее подбородок воткнулся ему в лоб, и, судя по движениям челюсти, она улыбалась.

            Вскоре народ как-то утрамбовался, стало легче дышать, и веселая компания, решив, что остальные пассажиры могут еще потесниться, обложились рюкзаками и заняли половину тамбура. Расчехлив карты и гитары, ребята приготовились к долгой дороге. Вовка, увидев свой любимый инструмент, схватил гитару и стал нарезать блюзы. Остальные сначала его слушали, но потом, сообразив, что этому конца-края не будет, взялись играть в дурака. Пашич кидал карты не задумываясь, Чесноков Д. что-то пытался рассчитать, Дэфик со зверским выражением лица все время выигрывал, Дима отсутствовал вообще, а Киру, как всегда, не везло, отчасти по жизни, а вообще процентов на 90 потому, что играть не умел. Шурик утешил его, что, мол, в любви повезет, и Кир, забросив карты, начал искать любви. Любви не было, но появилась толстая замасленная тетка, которая, всех распихав, начала орать дурным голосом:

            — Добрый день, уважаемые пассажиры! Всем, кто не хочет скучать в пути, я предлагаю очень интересную газету ”Запредельная муть”, из которой вы узнаете, как приворожить мужчину с помощью всего лишь бутылки водки, прочитаете страшную историю о том, как карликовый пинчер сожрал пенсионера, познакомитесь со свидетельством сторожа винно-водочного магазина, который своими глазами видел опасного мутанта с тремя головами, зеленой шкурой и хвостом, увидите фотоснимок биополя президента, а также прочитаете несколько поучительных историй о вреде так называемой тяжелой музыки и других опасных увлечений современной молодежи.

            Кир ни в коем случае не хотел скучать в дороге, а потому купил “Запредельную муть” и начал читать. Про опасного мутанта с тремя головами ему уже рассказывал Дэфик, который тоже видел его, но не на винно-водочном складе, а на свадьбе у родственников. Портрет биополя президента почему-то больше напоминал плевок в объективе. А вот поучительные истории его заинтересовали больше.

Поучительная история № 1

            Жила-была маленькая девочка, и было у нее черное-черное пианино. И играла она на нем Лунную Сонату и вариации Паганини в детской обработке, а когда мамы дома не было, то играла она на нем рок-н-роллы и хэви-метал, напевая дурным голосом и пытаясь косить под Адамса из группы “Мановар”. А в соседней квартире жила соседка, которой очень нравилось, как девочка играет рок-н-роллы и хэви-метал. Соседка сразу начинала напевать за стеной какую-то матерную песню, тоже подражая Адамсу и даже подстукивала на батареях, отчего в дому все время выходило из строя отопление. И вот однажды ушла мама из дому в магазин, чтобы купить кетчупу, а девочка открыла пианино и стала снова лабать рок-н-роллы и хэви-метал. Вдруг дверь со скрипом отворилась, и вошла соседка, наверно, мертвая, потому что была она вся синяя, а нос ее был красный, и в руке она держала большой молоток, и был на ней надет грязный зеленый саван на пуговицах, а на ногах ее были белые тапочки с пумпонами. И сказала она голосом Адамса из группы “Мановар”: “Пусти меня, девочка, поиграть на пианино рок-н-роллы и хэви-метал.” Девочка была хорошо воспитана и пустила соседку поиграть на пианино рок-н-роллы и хэви-метал. Но соседка играть не умела и начала стучать молотком по клавишам и голове девочки. Девочке это не понравилось, и она схватила тетку и засунула ее внутрь пианино, а, так как после этого на нем играть уже было нельзя, то выбросила девочка пианино вместе с теткой со второго этажа. А потом ушла девочка из дому и стала рассказывать всем прохожим, что она хиппи и нежный цветок и что ее нужно срочно удобрить.

Поучительная история № 2 (короткая)

            Жил-был маленький мальчик. И была у него черная-черная гитара, и играть он на ней не умел, и потому просто дергал за струны и строил при этом себе в зеркало глупые рожи.

            И вот однажды пошла его мама в магазин за кетчупом и, уходя, сказала мальчику: “Не играй на черной-черной гитаре и не строй глупые рожи, а то приедет “скорая помощь” и увезет тебя в больницу.” Так мама сказала и ушла. А мальчик не стал играть на черной-черной гитаре и корчить глупые рожи, а просто поджег квартиру и свалил. Больше никто его не видел.

            Прочитав все это, Кир подивился, что за чушь пишут в газетах и хотел уже выкинуть “Запредельную муть” в окно, но, подумав, решил оставить ее на черный день и засунул в рюкзак.

            Затем у Вовки отобрали гитару и стали петь песни и материть пассажиров, которым нужно было выйти через дверь, около которой расположилась веселая компания. А когда им надоело это занятие, то они стали смотреть в окно, курить и приставать к Пашичу с ежеминутными вопросами: “Рязань скоро? Когда приедем?”

            И вот, наконец, показались окраины благословенного города. Все ужасно обрадовались, потому что кататься на электричке уже надоело и хотелось новых острых ощущений. Пассажиры с тюками, корзинками и сумками начали пробираться ближе к выходу, а через пару минут электричка, скрипнув тормозами, остановилась у вокзала славного города Рязань. Вся тусовка перекидала рюкзаки на платформу и в глубокой задумчивости остановилась, кроме Дэфа, Вовки и Шурика, которые остановиться уже не могли. Они рванули к ближайшим зарослям, да так, что пыль летела столбом.

            — Нда-а-а... — протянул Пашич.

            — Э-эх... — ответил Кир.

            Чесноков Д. молчал, отрешенно вглядываясь в окрестности.

            — Че, приехали! — бодро сказал Дима.

            — Нда-а-а... — снова протянул Пашич.

            — Э-эх... — вновь ответил ему Кир.

Глава 8

            Процесс акклиматизации завершился минут через 10, когда было выкурено по сигарете и вернулись Дэф, Вовка и Шурик. Вернулась также способность здраво мыслить.

            — Ну, пошли? — Пашич взялся за свой рюкзак.

            — Куда? — Шурик тоже взялся за свой рюкзак.

            — Расписание посмотрим, хлеба купим и выпить.

            — Да-да-да! Выпить! Пошли скорее! — Дэфик сразу заторопился, вскинул рюкзак на спину и куда-то пошел.

            — Да погоди ты! — крикнул ему Пашич. — Не туда!

            Дело в том, что хлеб и основную часть спиртного решили покупать уже в Рязани, чтобы не тащить с собой в электричку лишний вес.

            Скинув рюкзаки у здания вокзала, тусовка вновь попыталась поаккуратнее уложить картошку, которая немыслимым образом растекалась по рюкзакам и, как нарочно, давила спину. Однако, подлый овощ и тут одержал победу — высыпавшись из какого-то пакета, картошка молниеносно раскатилась по залу ожидания и забилась под кресло.

            “Да! Надо было больше брать”, — подумал Вовка. Ползая по полу, тусовка решила, что в подвале Пашича картошка неизвестным образом мутировала и превратилась в некое дикое живое существо, представляющее, очевидно, немалый интерес для науки.

            По случаю приезда веселой компании хлеба в округе не оказалось, равно как и хорошего спиртного. Дэфик страшно огорчился и предложил купить водки, на что все дружно ответили “Нет!”

            Так как на вокзале делать было больше нечего, то, подхватив рюкзаки, тусовка двинулась вслед за Пашичем, мало интересуясь тем, куда он их ведет. Они были в Рязани, а это главное. Минут через двадцать блуждания по улицам Шурик, наконец, оторвался от созерцания нового города и сочинения новых песен и поинтересовался все-таки, куда это они идут. Пашич пояснил, что идут они на автовокзал, но местность вокруг ему почему-то незнакома, и, следовательно, они немного заблудились. Тогда и родилась незабываемая поговорка, которая жива до сих пор:

                                — Куда ты завел нас, Пашич, герой?

                                — А черт его знает, я сам заблудился!

            Наконец, они вышли на весьма оживленный проспект, который Пашичу был знаком. Им нужно было перебраться на другую сторону, куда они, собственно, и направились с шумом и песнями, словно революционные матросы, полностью перекрыв движение автотранспорта.

            Дальнейший путь их проходил без приключений, потому что троллейбус, в который они залезли, оказался самым обыкновенным троллейбусом с самым обыкновенным водителем, и шел этот троллейбус строго по маршруту, и в троллейбусе были самые обыкновенные контролеры, у которых пришлось-таки купить билеты. И довез этот троллейбус веселую тусовку до своей последней остановки, которая называлась “Площадь Свободы”. Автовокзала видно не было, зато вокруг было много магазинов и палаток.

            — Так! — Пашич взял руководство на себя. — Хлеб, выпить и на автовокзал!

            И тут российская глубинка в первый раз продемонстрировала всю свою иррациональность и сюрреалистичность. Непонятно откуда появился мужик. Никто так толком и не понял, что он предлагал. То ли довезти их до Солоч, откуда должен был начаться их путь вглубь девственных лесов. То ли довести их до автовокзала, откуда они смогут доехать до Солоч, откуда и должен был начаться их путь вглубь девственных лесов. То ли объяснить им, как дойти до автовокзала, доехать с ними на автобусе до Солоч и вместе с ними начать оттуда путь вглубь девственных лесов. Короче, мужика попросили подождать.

            А в это время в Америке на своей шестнадцатиэтажной загородной вилле Шэрон Стоун на чистейшем русском языке послала своего очередного любовника к чертовой матери, а затем, обложив его матюгами, популярно объяснила ему, как он ее достал. Любовник, конечно, ничего не понял, но тон уловил правильно, а потому, блеснув эмалированной улыбкой и сглотнув кусок “Дирола”, обратился к своей любовнице за разъяснениями. Разъяснения он тут же получил в виде прилетевшей сковородки “Тефаль” и пинка элегантной ножкой по соответствующему месту.

            В то же время президент Соединенных Штатов, направлявшийся в свою загородную резиденцию, вдруг потребовал остановить машину и, распихав охрану, ворвался в придорожную забегаловку. Там он, чувствуя необъяснимое томление в груди, потребовал стакан “Столичной” и соленый огурец. Перепуганный бармен ничего не понял и хотел было уже переспросить, что же все-таки нужно господину президенту, но был остановлен мощным ударом в челюсть и криком: “Долго я, твою мать, ждать буду?!”

            И в ту же самую минуту веселая тусовка нашла то, что искала.

            — Вот! — воскликнул Пашич, указывая на одну из палаток. — Берем здесь!

            Взглянув на витрину, все увидели ряд дешевых наливок.

            — Ну, и что это такое? — скептически поинтересовался Кир.

            — Ты ничего не понимаешь! — заявил Пашич и, засунув голову в окошко палатки, объявил продавцу: — Нам всего и по две!

            Продавец от неожиданности поперхнулся “Твиксом” и долго кашлял. Появившийся откуда ни возьмись мент начал, заикаясь, вызывать по рации усиленный наряд милиции с броневиками, вертолетами и “скорой помощью”, чтобы задержать сумасшедших алкоголиков. Однако, заметив такое положение вещей, к нему подошел Дэф и, застенчиво улыбаясь, произнес: “А в глаз?” Мент обалдел и уставился на него. Тогда Дэф снял бандан и, распустив длинный рыжий хаер, мило улыбнулся. Этого мент вынести уже не смог, и, как-то затравленно хрюкнув, без сознания рухнул на асфальт. Дэф повязал обратно бандан и закатил мента ногой под лавку, чтоб не портил вид.

            Продавец уже очухался и, складывая бутылки в огромную сумку, поинтересовался:

            — У вас что, дегустация?

            На что веселая тусовка ответила хором:

            — Нет! У нас поход!

            Сумку несли вдвоем, так как один человек ее поднять бы не смог. Дэф и Вовка напрягались изо всех сил, что не мешало им, однако, счастливо хохотать и иногда подпрыгивать от радости. При этом шли они посередине шоссе и не видели, как сзади к ним коварно подкрадывался красный “Запорожец”. Сидевший за рулем мужик злобно улыбался и предвкушал, как он их сейчас напугает. И вот, когда до них осталось метров пять, мужик нажал на клаксон, и Дэф с Вовкой шарахнулись в разные стороны, чуть не разодрав сумку пополам. Но уже через долю секунды они опомнились и стали посреди дороги плечом к плечу, загородив собой сумку. Они не могли стерпеть подобного покушения на такое количество спиртного. Машина стремительно летела прямо на них. Тогда Вовка скорчил злобное лицо и гаркнул:

            — Ну, твою мать, иди сюда!

            Мужик за рулем страшно испугался и мгновенно умер от инфаркта, а его машина перевернулась шесть раз через крышу, врезалась в дерево и взорвалась. Вовка и Дэф подхватили сумку и, счастливо улыбаясь, продолжили свой путь с чувством исполненного долга.

            Когда они вернулись к своим рюкзакам, за которыми по традиции присматривал Шурик, опять же по традиции валяя их в пыли, оказалось, что таинственный мужик сбежал, почуяв, очевидно, неладное. Ну что ж! Он был прав, так как Кир и Пашич, которые не любили экспериментов над непонятными мужиками, настояли на том, чтобы послать его к чертовой матери...

            Хотя, с другой стороны, он был бы не одинок в своем путешествии, так как в Америке в эту минуту любовник Шэрон Стоун уточнял у полицейского направление, а тот, в свою очередь, никак не мог понять, что за улица такая — Chyortova Mater Street.

            Сама же Шэрон Стоун стояла в это время перед зеркалом с полупустой бутылкой в руке. Ее мутило. Но даже выпив одним махом поллитра прекрасного шотландского виски, она хорошо понимала, что языка такого не знала никогда, а также не имела привычки кидаться сковородками. Она вообще была очень милой женщиной.

            И в то же время президент Соединенных Штатов в придорожной забегаловке в окружении охраны надирался вместе с барменом “Столичной”, доставленной в один момент каким-то русским эмигрантом, и никак не мог взять в толк, что значит вертевшийся у него в голове вопросительный набор звуков, звучащий примерно так — Ti menya uvazhaesh?

Глава 9

Оставим, однако, в покое американцев, обалдевших от Голливуда, Диснейленда и жвачки, и вернемся к нашим героям, которые в эту минуту как раз ждут автобуса, который должен доставить их в прекрасную страну нехоженых лесов и прекрасных озер.

Лирическое отступление №4

Кстати, как вы думаете, что же является визитной карточкой нашей глубинки? С чем в первую очередь сталкиваются путешественники?

Если не догадались, то подскажу: это такой зверь, имя которому - пригородный автобус, а в простонародье - скотовозка. Кто-то очень верно подметил, что автомобиль - не роскошь, а средство передвижения. В данном случае это выражение справедливо, как никогда. И пусть на носу двадцать первый век с его высокими технологиями! Пусть! Ничто не способно сбить с истинного пути, с этого раздолбанного шоссе, где земля перемешана с кусками асфальта, нашего дорогого и уж воистину незаменимого друга. Эти замечательные моторизированные телеги, лязгающие и дымящие не переваренным бензином, кишащие людьми, перекосившиеся, но, словно великий вождь, вечно живые. Устыдитесь, слепые материалисты, не верящие в чудеса! Но как может работать машина, 90% деталей которой составляет проволока, соединяющая различные куски?! Это ли не чудо! Знает водитель дядя Петя волшебные слова, знает! Он передаст их по наследству своим детям и внукам, и его автобус встретит и двадцать второй век в неизменном полурабочем виде на одной из бесчисленных дорог периферии.     

Однако, наша милая компания не испытывала восторга по поводу встречи с замечательным пригородным автобусом, а скорее наоборот, по мере накопления народных масс, мрачнела все больше и больше. Наконец Дэф сказал:

- Народ, мы не влезем.

            - Ерунда! - ответил Шурик. - Мы тебя предъявим и войдем в совершенно пустой автобус.

            Это было весьма вероятно, так как народ и так уже с опаской поглядывал на Дэфа. Его людоедская ухмылка, длиннющий рыжий хаер, завязанный резинкой, пиратский бандан и майка с черепами и скелетами кого угодно могли вывести из равновесия.

            Тут из-за угла вынырнул автобус, и тусовка, подхватив рюкзаки, бросилась на штурм.

            Конечно, Дэфа никто не испугался. Это еще одна черта русского народа. Даже если при штурме какого-нибудь транспортного средства в часы пик вместе со всеми в дверь пытался бы, оскалив все свои зубы, пролезть какой-нибудь динозавр Юрского периода, то бедное животное было бы моментально растоптано со словами “Куда прешь, рожа зеленая?!”

            Но, так или иначе, скотовозка в очередной раз    продемонстрировала свои

волшебные свойства, вместив количество народу в три раза большее, чем то, на которое она была рассчитана. Очевидно, сия замечательная машина существовала более чем в четырех измерениях.

            В автобусе было душно, но весело. Кроме них, в салон влезли еще две тусовки с рюкзаками, и Вовке казалось, что по крайней мере половина всех этих рюкзаков стоит у него на ноге. Кроме того, его спина грозила на всю жизнь превратиться в рельефную копию дверей этого милого транспортного средства. Остальные испытывали примерно такие же непередаваемые ощущения. Но хуже всех приходилось Шурику. Помимо страданий физических он мучился еще и морально, и от того был красен, как вареный рак. Дэф имел возможность наблюдать несчастное лицо Шурика и, как человек добрый и небезразличный к чужим проблемам, поинтересовался: “Шурик, что с тобой?”

            Шурик зарделся еще больше, опустил глаза вниз, но тут же с ужасом отвел взгляд от того, что стояло на полу у его ног. Это что-то мелодично звенело и булькало, когда автобус подбрасывало на ухабах. И это что-то Шурик был вынужден придерживать за ручки, чтобы содержимое не пострадало в давке. “Мне стыдно!” - жалобно сказал Шурик, которому пришлось оберегать огромный баул со спиртными напитками.

            А в это время Пашич, как ответственный за ориентировку на местности, то есть Сусанин по должности, решил войти в контакт с аборигенами, дабы уточнить маршрут. Так как обращаться к местным словоохотливым мужичкам и бабулькам было чревато, то, оглядевшись, Пашич нашел себе подходящего собеседника - очень милую и добродушную тетушку самого что ни на есть туристического вида. Мило улыбнувшись, Пашич спросил: “Куда едете?” Тетушка мило улыбнулась в ответ, и разговор благополучно завязался.

            Выяснилось, что тетушка с друзьями едет на Малое Кельтское на пару дней, что они здесь уже не первый раз и хорошо знают окрестные места, что в лесу сейчас полно всякой ягоды и что на Большом Кельтском живут добрый лесничий и алкоголик водяной. Вскоре для решения вопросов ориентировки был призван хранитель карты Кир, и все, кто мог, подошли поближе, дабы выяснить окончательно, куда это они все-таки едут. Тут же вся компания была приглашена при случае зайти в гости.

            Выяснилась интересная деталь, что в районе Кельтских есть еще несколько озер. Вовка сразу предложил заглянуть сначала на озеро Великое.

            - Нет! Не ходите туда! - вдруг сказал какой-то дед весьма мрачного вида.

            - Почему? - спросили все разом, так же одновременно подумав про себя, что именно туда-то они и пойдут.

            Дед повернулся к ним.

            - Там дороги нет. Одни болота. Не пройти. - Тут лицо его оживилось, он осознал, что нашел, быть может, не очень благодарных, но все же слушателей.

- Точно говорю - не пройти. Да и заблудитесь. Татаро-монголы вон сколько лет по Руси шастали, а? А в Рязани заблудились.

- Они не в Рязани... - обалдело попытался возразить начитанный Дэфик. - Они...

            - В Рязани, я говорю! Сам видел!

            Димка начал прикидывать, сколько ж это мужичку лет.

            -Они, значит, когда город-то разгромили, пошли в лес, бухать, да и заблудились. Разбрелись черники поесть, да и сгинули. Кто в болоте потоп, кто с голоду помер. А самые-самые, которые выйти не смогли, там жить остались. До сих пор живут! Да-а... Точно говорю!   У них  там   целые  поселки! Я, значит,

как-то в сорок третьем по болоту шел, с кочки на кочку прыгал, да вдруг завяз. А когда завязнешь, то шевелиться нельзя, а то еще больше засосет. Ты если не шевелишься - тыщу лет простоять можешь, а то и две.

- Так в сорок третьем же немцы... - продолжал нарываться Дэф.

            Дед повернулся, и, взглянув на Дэфа как на последнего идиота, не удостоил его ответом.

            - Так, значит, стою я, а тут они на лошадях скачут. Свистят, кричат чего-то, луком размахивают...

- Да как же они на лошадях по болоту?.. - снова встрял Дэф.

            - Ты мне что, не веришь?! - Дед угрожающе сдвинул брови. - Да я тебе докажу. Глянь, - он ткнул пальцем в карту, которую Кир держал в руках. - Как озера называются? Во! Кельтские! Почему? Потому что кельты.

            - Потому что Ом, - пробормотал себе под нос Пашич.

            Дэф возражать больше не стал. Видно было, что деду что татаро-монголы, что кельты, что зеленые человечки с Марса - все один черт.

            А тот все не унимался:

- Я про них тогда куда надо сообщил, и на них сам Хрущев прилетал ядрену бомбу скидывать, да плохо подействовало. Не та у них, говорят, физиология. Мне сам Хрущев тогда сказал: “Ты, говорит, Кузьмич, за ними присматривай да людей предупреждай, пока технический прогресс с ними не справится”.

            Тут дед закашлялся, а пока кашлял, то забыл, о чем говорил и начал рассказывать почему-то про сельскую продавщицу, которая видела у себя в колодце крокодила.

            Несмотря на татаро-монгол, тусовка решила идти все же сначала на Великое. Милая тетушка пожелала им удачи, и ее группа вышла из автобуса в деревне под названием Кельцы.

            За окном мелькали сосны, солнце играло в их верхушках. По обеим сторонам шоссе то и дело появлялись маленькие домики, резные скамейки, фигуры зверей, вырезанные из стволов деревьев. Шоссе петляло через мещерские леса, гостями которых они станут в самое ближайшее время, и тогда...

            Показалась окраина деревни, и через минуту наступило тогда!

Глава 10

            Они стояли посреди деревенской улицы, полной грудью вдыхая чистый свежий воздух. Их переполняло ощущение свободы, счастья и полного пофигизма. Они были предоставлены сами себе, могли идти на все четыре стороны и делать все, что им заблагорассудится. После серой и скучной жизни дома, где все известно наперед, обыденно, неинтересно, они с упоением внимали всему шквалу новых ощущений. И главное то, что это было только начало!

            Дойдя в своих мыслях до этого момента, каждый, размышляя логически, вспомнил, что когда-то будет и конец, а о нем лучше не думать. Все встряхнулись, посмотрели друг на друга, и Пашич сказал:

            - Ну что, пошли, что ли?

            - Пошли, - ответил Вовка. - А куда?

            Еще в автобусе добрая тетушка сказала им, что от деревни до Великого озера есть дорога. Когда же Дима заметил, что на карте ее нет, Кир увидел возможность вновь блеснуть своими познаниями и начал объяснять ему, сколько литров выпивают картографы, прежде чем рисовать карты.

            Итак, взвалив на плечи рюкзаки, они двинулись в указанном направлении.

            Организаторский ум Димы подсказал ему одну идею, которую он сразу же высказал вслух:

- Я думаю, нам нужно выбрать командира.

            - Ни фига! - заявил Дэф. - У нас демократия!

            - Ты хотел сказать - анархия?

- Да какая разница! К черту командиров! Все это ерунда! Командиры, негры и американцы - козлы! Всех расстрелять, перевешать и зарезать! И...

            - Дэф, Дэф, погоди! - встрял Шурик. - Что-нибудь одно. Все сразу не получится!

            - Надо постараться! - настаивал злобный Дэф.

            - Двадцать лет расстрела через повешение, - пробурчал Кир.

- Народ! Давайте все-таки выберем командира, - Пашич согласился с Димой. Сразу все замолчали - в командиры никто не хотел. Наконец Пашич, чтобы разрядить обстановку, предложил выбрать Кира. Тот сразу замахал руками:

            - Нет, нет, нет! Чуть что - сразу Кир! Не хочу!

            - А кто тебя спрашивает! - заявил Дэф, довольный, что на эту дурацкую неблагодарную должность выбрали не его. - Все за?

            Конечно, все были за и поспешили снять вопрос с повестки дня. Кировы полномочия были ограничены тем, что командовать ему было предписано только в маршруте и при постановке лагеря.

            - Ладно-ладно! - мстительно сказал Кир. - Заведу вас в болото к чертовой матери и утоплю!

            - Не-а! Не заведешь! Мы тебя слушаться не будем! - заявил Дэф. Тут же постановили, что Кира никто слушаться не будет, и на этом вопрос был исчерпан окончательно.

            За этим разговором они миновали деревню, и на окраине Кир объявил привал и перекус. Команда была выполнена моментально - все рухнули в пыль там, где стояли, и вцепились зубами в рюкзаки. Их можно было понять - с самого утра они ничего не ели. А Кир с удовлетворением отметил, что его все-таки слушаются.

            Когда, наконец, все расползлись по сторонам, Дима  вдруг засиял, как медный таз в полнолуние. “А что у меня есть!”

            Все на секунду вытащили головы из рюкзаков и вопросительно посмотрели на него. “Ну и что?” - иронично спросил Шурик, который единственный никуда не лез и ничего не развязывал, а сидел, прислонившись спиной к березке - ему было все по фигу. “У-у-у...” - мечтательно протянул Дима. Мол, не скажу, сейчас сами увидите. Он потянул зубами за веревку “колобка”. Из узла вылезла петля, похожая на капюшон очковой змеи, что-то прошипела и спряталась обратно. Узел стал заметно толще и заковыристей - видно, змея решила свить там гнездо, отложить яйца и вывести маленьких змеят. Дима склонил голову набок, и его лицо приняло озабоченное выражение. Он схватил зубами другой конец и изо всех сил потянул. Клубок зашевелился, из него вылез еще один веревочный хвост, хлопнул Диму по физиономии и свалил, извиваясь и шурша в траве. Вокруг Димы начал скапливаться народ. Посыпались советы: “Ножиком его, ножиком! За тот хвост дергай! Да не за тот!”

            Клубок все увеличивался. Видимо, у змеи начали вылупляться дети. Наконец, через полчаса  безуспешных попыток развязать узел он распался сам. Около десятка маленьких змеят, мордочки которых чем-то неуловимо походили на Диму, юркнули в траву. Их отход прикрывала, раздув капюшон, мама-змея. Все обалдело провожали взглядом семейку.

            - Ты нам это хотел показать? - поинтересовался Вовка.

            - Да нет... - растерянно отозвался Дима. - У меня там... эти... огурчики... - Дима повернулся к рюкзаку и засунул руку внутрь.

            Рюкзак осел, дернулся. Через край посыпалась картошка в количестве двух килограмм, которая немедленно построилась, рассчиталась на первый-второй и стройными рядами ломанулась в лес. Вслед за ней пытался свалить мятый помидор, но был остановлен и съеден бдительным Вовкой.

            - С ума сойти! - Шурик стоял на карачках с выражением крайнего замешательства на лице и заглядывал в Димин рюкзак. - У тебя там никого больше нет?

            В рюкзаке что-то зашипело и взорвалось. В воздухе сильно запахло дезодорантом. Шурик отскочил в сторону и начал тереть руками глаза.

            - Это от жары, - сказал Чесноков Д. и, стремясь, очевидно, поддержать свою репутацию ученого, понес какую-то научно-фантастическую чушь про солнечную радиацию и естественную быстротекущую мутацию. Дима сидел в сторонке в полной отключке и широко открытыми глазами смотрел в никуда. Остальные, плюнув на загадки этого безумного мира, отошли подальше от Диминого рюкзака и начали поедать припасы.

            Через некоторое время, когда все перекусили, передохнули, перекурили и выполнили все  остальные ритуальные «пере-», которые принято выполнять на привале, Кир отбросил в сторону окурок и скомандовал:

            - Подъем! Под рюкзаки! Пора!

            Ответом ему была тишина и гробовое молчание. Никто не пошевелился. Только воспитанный Дэф, чуть разогнав дремотный туман и приоткрыв глаза ответил: «Да пошел ты…» Беззлобно так вроде бы как констатируя факт. Он отвернулся на другой бок и снова задремал. Но тут к нему подкралась здоровая рыжая корова и приняв его, очевидно, за брата по крови, что-то громко и восторженно замычала ему в ухо, радуясь такой встрече. Дэф подскочил, ткнулся головой в коровью морду и выругался: «Тьфу, ты, бестолковая! Чего в ухо орешь?» Затем он потянулся и огляделся вокруг. Народ, разбуженный коровьим приветствием, тоже поднимался, сладко потягивался и нехотя брался за рюкзаки.

            -Ну, чего, пошли что ли, - зевая, предложил Шурик.

            По дороге в сторону деревни двигалось большое стадо, авангардом которого  и являлась рыжая корова. Та, в свою очередь, признав свою ошибку, бросила Дэфа на произвол судьбы и двинулась домой. Солнце клонилось к закату, и веселой компании следовало бы поторопиться. Но тут обнаружилось, что исчез Кир, причем исчез он без рюкзака и совершенно бесследно.

            -Обиделся что ли, - предположил Пашич. Все начали звать Кира и оглядывать окрестности. Наконец Шурик, как человек с развитой фантазией, посмотрел вверх и нашел Кира, сидящим высоко на березе и цепляющимся за тонкие ветки на самой верхушке.

            -Ты чего там делаешь? – полюбопытствовал Шурик.

            -Да я это… грибы собираю! – отозвался Кир, судорожно цепляясь за дерево.

            -А у нас радость! – улыбаясь, громко объявил добрый Дэфик. – У нас Кир с ума сошел!

            -Слезай! – посоветовал Вовка.

            -А то хуже будет! – пообещал Шурик.

            -Не-а… Я тут посижу. Тут хорошо!

            Практичный Чесноков Д., очнувшись от глубоких раздумий, предложил спилить дерево, но любитель природы Пашич, сказал, что ему очень жалко эту симпатичную березку, и что, вообще, лес портить не стоит.

            -Ты чего туда полез-то? – Дима, запрокинув кудрявую голову, всматривался в высоту, где на фоне голубого неба очень эффектно болтался перепуганный Кир.

            -Н-не знаю! Само как-то!

            По проселочной дороге, вслед уходящим сородичам, задрав хвост, во всю прыть неслась рыжая корова.

            Чесноков Д. начал развивать какую-то теорию насчет восходящих и нисходящих воздушных потоков, турбулентности и проч. Он предположил, что вся эта напасть вдруг собралась вместе в результате какой-то аномалии, которую он предложил назвать «аномалия Чеснокова», и занесла Кира на дерево. Дэф поинтересовался, почему же эта аномалия не занесла туда самого Чеснокова Д., и тут же, как человек справедливый, сказал, что в данном случае аномалию следует назвать «аномалией Кира», раз уж он оказался ее жертвой. Чесноков Д. заявил, что Дэф ничего не понимает, и что если он не заткнется сию минуту, то Чесноков Д. попросит эту аномалию забросить Дэфа не на дерево, а куда подальше. Они  начали препираться.

            Дима, вспомнив про говорящую картошку и ползающие веревки, взял рюкзак и потихоньку отошел от этого гиблого места. Вовка и Пашич начали наперебой рассказывать друг другу истории про альпинистов и пьяных электромонтеров. А Шурик, задумчиво глядя на Кира, прислонился к соседнему дереву и с ушедшим видом принялся сочинять новую песню, которая начиналась бы словами:

Не зверь не птица,

Летит и матерится.

            Прошло минут пятнадцать, и все эти интересные занятия были прерваны страшным гласом с небес:

            -Козлы, вашу мать! Да снимите же меня отсюда! – орал благим матом Кир.

            -Да запросто! Что ж ты раньше не сказал?!

            Он подошел к дереву и пнул его ногой.

            Раздался дикий вопль, хруст, грохот, и Кир очутился на земле, попутно очистив дерево от коры и веток сверху донизу. Тут сзади подкрался Дима, который составил свое мнение о названии и происхождении загадочной аномалии, и сказал одно слово: «Му-у!»

            -Митрич! Ты дурак что ль! Он теперь так просто оттуда не слезет, - сказал Чесноков Д. и снова принялся разглядывать Кира, сидящего на верхушке абсолютно гладкого ствола.

Глава 11

Дорожные глюки – последнее дело,

или Как зовут чайку.  

            Долго ли, коротко, но отправилась наша компания в дальнейший путь. Время было к вечеру, на душе было легко и спокойно, и прекрасное ощущение свободы всё более и более заполняло их души, вытесняя житейские проблемы и прочую суету. Ничто не мешало им созерцать окружающую красоту Мещерских лесов. Песчаная дорога уходила всё дальше и дальше, и конца края ей видно не было. Дэфик, по своему походному обыкновению, снял кеды и шлепал босиком по песку, тренькая на гитаре, завернутой в полиэтилен, отчего звук получался самый что ни на есть психоделический. Шурик с Пашичем тащили баул со спиртным и радостно рассуждали о том, как они будут всё это пить. Остальные шли налегке, не считая, конечно, здоровых рюкзаков со всяким барахлом. 

            Леса сменялись полянами, поросшими густой высокой травой, поляны – лесами, а лучи вечернего солнца довершали эту картину, создавая ощущение полной идиллии.

            Так шли они долго, размышляя каждый о своем, о вечном, пока Дима не остановился, как вкопанный и начал вертеть своей кудрявой головой. В него сходу врезался размечтавшийся о чем-то Дэфик, а уж об Дэфика споткнулся Пашич:

            -Стоп-сигналы надо включать…

            -Погоди! Слышите?

            Все насторожились. Откуда-то справа из леса доносился шум, грохот, треск, как будто на них неслось стадо бешеных мамонтов. Шум  быстро нарастал и явно двигался в их сторону.

            -Татаро-монголы! – обалдело произнес Дима.

            -Кельты! – одновременно с ним сказал Дэфик и ухмыльнулся.

            -Мама! – испуганно сказал Шурик.

            -Или немцы, - завершил Кир.

            Грохот все нарастал, а они настолько растерялись, что и не подумали о том, чтобы куда-нибудь спрятаться. И тут…

            Справа на дорогу пулей вылетели Оксо и Витни и тотчас же исчезли в чаще с другой стороны, петляя между деревьями, как зайцы. Следом за ними неслась, наверное вся лесная фауна, попутно круша на своем пути флору. По образующейся просеке, за фауной вслед, с грохотом и лязгом летела пустая тачка. И низко над лесом, чуть поотстав, летел старый деревянный биплан, надрывно тарахтя и ежеминутно проваливаясь в воздушные ямы и колдобины. На борту крупными буквами было написано «Richard Bach, USA». Пилот, свешиваясь через край кабины, кидался в удирающих хухтамяков гаечными ключами, болтами и прочей дребеденью. Этот процесс он сопровождал нечленораздельными криками, из которых можно было разобрать только: «Я вам покажу Василий!!! Я вам покажу Милуцкий!!! Паразиты!!!» Почти под самым самолетом, по просеке, спотыкаясь и падая, бежали человек двадцать в ржавых немецких касках и лохмотьях цвета хаки. Размахивая ржавыми железками, отдаленно напоминающими автоматы, и с криками «Рашен фанэра! Рашен фанэра!» они пересекли дорогу и углубились в лес.

            На пару секунд воцарилась тишина, нарушаемая лишь удалявшимся хрустом падающих деревьев и тарахтеньем мотора.

            -Ужас! – промолвил Шурик. – Что эт-то…

            Послышался свист, конский топот, улюлюканье, и из чащи вырвалась толпа полуголых, заросших, узкоглазых людей, которые свистели, размахивали луками и тоже кого-то догоняли.

            -Черт! Да это же… - Шурик подался вперед.

            -Стой!!! – заорал Дэф, который понял, что и это еще не всё. Он едва успел оттащить Шурика за шкирку, когда дорогу пересекла очередная стая дикарей, которые тоже что-то кричали и чем-то размахивали. За ними по пятам несся Кот В Сапогах, умудряясь на бегу перематывать криво намотанные портянки. Выскочив на середину дороги, он заметил обалдевшую тусовку, и прокричал, прыгая на одной лапе и засовывая другую в сапог:

            -Мужики! Чего дают?!

            Кир медленно пожал плечами.

            -Черт! Хоть бы носки, а… - с надеждой пробормотал Кот и скрылся в чаще.

Лирическое отступление № 5

            Пожалуй, следует пояснить уважаемым читателям, отчего возникли вся эта беготня и бардак. Естественно, виной тому стали хухтамяки, затеявшие игру в салочки, а так как об игре этой они знали лишь понаслышке, то решили почему-то, что бегать нужно прямолинейно и равномерно. Увидев бегущих Оксо и Витни, некоторые представители мещерской фауны, которая в здешних местах отличается чрезмерным любопытством, решили разузнать, подобно Коту В Сапогах, чего дают, да и в чем, собственно, дело. Завидев их, хухтамяки, конечно же, перепугались и стали улепетывать во все лопатки, положив таким образом начало Нефиговой Великой Просеке (НВП). Следом за животными покатила и брошенная хухтамяками тачка, которая боялась оставаться одна. Звери же, убоявшись скрипящего и лязгающего предмета с длинными деревянными ручками, пустились наутек, заставляя Оксо и Витни бежать всё быстрей и быстрей. Но никто из них не замечал самолета. Кроме, конечно же, немцев. Не ведая о том, что война давно кончилась, они решили, что летящий на бреющем полете биплан, совершает очередной воздушный налет, и исполнившись священного страха пред столь грозной техникой, пустились бежать.

            А дальше всё просто. Соскучившиеся по степным просторам татаро-монголы, которым совершенно по фигу за кем гоняться, повскакали на коней и рванули следом, благо делать им, как всегда, было нечего. С тех пор, как они разобрали на куски сброшенную Хрущевым бомбу (в которой, кстати, забыли завести пружину настенных ходиков с кукушкой – на их основе был сделан часовой механизм) и понаделали из нее ножей, вилок и наконечников для стрел, скучающие степняки всё свое время убивали на игру в вышибалы радиоактивным урановым сердечником. Их очень забавляло, что осаленный сразу же начинал светиться в лесном полумраке, а черепами проигравших были освещены все землянки.

            По той же причине снялись с насиженного места и кельты, которым лишь бы побегать, посвистеть и поулюлюкать. Вот так всё просто, дорогие читатели. Я удивляюсь, как вы сами не смогли построить эту элементарную цепочку умозаключений.

            Кстати, наша компания на дороге тоже не смогла этого сделать, а потому все просто попадали в пыль там, где и стояли, от безысходности и удручающей собственной несостоятельности в области столь простой логики.

            Все сидели с ошарашенным видом, тщетно пытаясь осмыслить происшедшее, когда из-за деревьев показалась Важная Птица. Чайка кружила над дорогой, явно намереваясь приземлиться. Однако перед этим она вошла в штопор, выровнялась над самой землей, свечой взмыла в небо и сделала штук пять мертвых петель разного диаметра. И только после этого она решила, что хватит выкалываться и зашла на посадку. Приземлившись, она принялась измерять шагами отрезок, понадобившийся ей для посадки, и, отдельно, борозду, пропаханную в песке лапками. Очевидно, она осталась довольна результатами. Гордо вскинув голову, она направилась в сторону сидящей на песке компании. Метрах в пяти она остановилась и принялась чистить и разглаживать перышки, для придания им лучших аэродинамических качеств.

            Пашич, обнаружив в поле зрения очередной живой объект, с трудом сфокусировал зрение на важной птице и неожиданно для себя сказал: «Здрасьте!» и попытался отвесить галантный      поклон,  насколько это возможно для человека, сидящего на пыльной дороге, вытянув ноги вперед. Чайка на секунду оторвалась от своих важных дел для того, чтобы с подчеркнутым пренебрежением покоситься на людей и вновь принялась прихорашиваться. Вдруг она засунула голову под крыло и вынырнула обратно, держа в клюве кусочек картона. Чеканя шаг, она с надменным видом подскакала к Пашичу, кинула бумажку ему под ноги и вернулась на прежнее место.

            -П-простите, а ч-что п-пр-проис-сходит? – обратился вдруг Кир к чайке дрожащим голосом.

            Чайка вновь презрительно покосилась на него и буркнула что-то вроде: «Суета сует!» или «Черт его знает!» Затем вдруг развернулась всем корпусом в сторону Кира, вперила в него гневный взор и возмущенно воскликнула: «Мы еще посмотрим, кто здесь Василий Милуцкий!!!» и, словно газонокосилка вертикального взлета, рванула свечой с места прямо в зенит и вскоре исчезла в облаках.

            Пашич с отсутствующим видом протянул руку и поднял оставленную Важной Птицей бумажку. Бумажка оказалась визитной карточкой, в которой витиеватым готическим шрифтом было напечатано

Генрих Боровик, чайка

Genrich Borovik, gull

Примечание автора

            Вот такие дела. А если вы читали и ничего не поняли, так сами виноваты – классику надо читать, а не ерунду всякую. А хухтамяки Оксо и Витни переселились сюда из  книги, ими же самими и написанной. Я подумал, что если они вместе с Ричардом Бахом и Чайкой По Имени… и так бродят по всему свету, то почему бы им не зайти в Мещеру – места-то ведь хорошие.

Глава 12

О вреде пьянства и агрономах.

Долго ли, коротко ли, но вот снова мы можем наблюдать веселую тусовку, продвигающуюся по дороге в направлении озера Великого. Может быть виной всему был перенесенный только что шок от встречи со странными обитателями Мещерских лесов, а может просто сработало то обстоятельство, что привычные рамки поведения, которые не позволяли раннее в славном городе Малаховка орать во всю глотку всякую чушь, внезапно исчезли, но факт тот, что Кир, Дэф, Вовка и Шурик совсем с катушек слетели. Надрываясь что есть мочи, они хором орали какую-то ерунду про кактус, который гниет за лесом, про мороз и коня, а Дэф вдобавок со всей силы колотил по струнам гитары, завернутой в полиэтилен. Мещерские леса, не знакомые с панк-роком, в изумлении притихли.

Через несколько минут этого безумного марша деревья, обступавшие дорогу, внезапно расступились, и взорам веселой компании предстала широкая поляна, посредине которой, зияя свежевывороченными кирпичами, торчал каменный фундамент. Дом, которому этот фундамент принадлежал, они смогли обнаружить далеко не сразу.

Бревенчатая изба довольно внушительных размеров, скребя изо всех сил своими атрофировавшимися куриными ногами, пыталась пролезть меж двух здоровых сосен, чтобы скрыться в лесу. С крон деревьев сыпались ветки и хвоя, а глупая Избушка, повизгивая от ужаса, тщетно билась покосившейся крышей об их стволы. Наконец бревна сруба не выдержали, и Избушкина крыша вместе с верхним венцом со скрипом съехала на сторону. Несчастный перепуганный дом осел на землю и, прижавшись к деревьям, затрясся мелкой дрожью.

-Мадам! Куда же вы так торопитесь? - вежливо спросил Дима.

-Между прочим, мадмуазель! – послышался с опушки сдавленный хриплый голос. Из перекосившегося дверного проёма высунулась сизая физиономия со щетиной, как у старого древнешведского борова, и тем же голосом спросила: - А кто кричал?

Тусовка переглянулась и не призналась.

- Разве это крики, - обиделся растрепанный Дэфик.

Из-под раскуроченного фундамента с трудом выбралась всклокоченная шавка, присыпанная кирпичной крошкой, и панически поскуливая и озираясь удрала в кусты. Небритая рожа проводила ее осоловевшим взглядом.

-         Простите пожалуйста, а не подскажете ли вы дорогу на озеро Великое?  вежливо спросил Пашич.

-         Чего!? – охренела рожа.

-         Ну, блин, до озера как пройти, мать твою! – вмешался в разговор Чесноков.

-         А-а-а (вырезано цензурой), до озера (вырезано цензурой), едрёнть, еще минут пять и (вырезано цензурой). Мужики! Дайте трояк до утра!

-         (вырезано цензурой)! – возмущенно прорычал Дэфик.

Мужик обиженно рыгнул и юркнул в подвальную щель.

Снова запылилась дорога лесная. Это тусовка, попинав напоследок развалины фундамента в поисках небритой рожи, двинулась дальше. Вскоре лучи предвечернего солнца осветили широкую водную гладь озера Великого, полусгнившие мостки у берега и...

Великое Мещерское озеро дышало спокойствием и умиротворенностью, недалеко от берега колосились заросли камышей, а на них пялился лупоглазыми фарами старый «Запорожец», загорающий на прибрежном песке. Тусовка отдыхала, сидя на рюкзаках и разминая уставшие плечи. Над озером витал дух свободы, пели рязанские птицы, в кустах пыхали и охали ежики, а из камышей, гундя что-то себе под нос, выползал бухой дед.

-Так, дескать, это, чё я говорю! Не выдался нынче урожай, - прокряхтел дед, с трудом поднимаясь на ноги и задумчиво уставившись на ржавеющий «Запорожец».

Вовка уставился на деда, изумленно хлопая глазами: - Чего?

Дед перевел на Вовку взгляд бездонно-пьяных задумчивых глаз, полных мути и страдания.

-  Так я-то говорю, рис не уродился, дальневосточный. Его-то, чё говорю, Кузьма Кузьмич, тудыть его в качель, мой дед – покойничек сажал. Как сейчас помню, морячок - то на вертолете все кружится, кружится, да мешки с рисом сбрасывает, а он, голубчик, по дну ползает, да все сажает, сажает. А то ведь рыба оголодала, дичать стала, в леса уходить да на путников одиноких нападать. На деревеньку нашу ночью целый косяк напал, свинью зарезали, бабку Анисью съесть пытались! Всем миром насилу отбили! Вот дед –то, покойничек, и придумал рис сажать чтоб енти безобразия прекратить. А вы часом не агрономы из городу?

-         Да нет, мы так, погулять, - ответил Вовка, оглядываясь и понимая, что остался единственным собеседником престарелого рисовода. – А не знаете – ли, у кого можно весла одолжить на лодке покататься?

-         Дык сходи в деревню завтра, я тебе и весла дам, покатаисся, заодно рис прополешь! Ты спроси там, где Кузьмич живет, тебе всякий покажет! Меня тут каждая собака знает!

Глава 13

О Великом и о вечном

Солнце тем временем катилось к закату, и Кир, обеспокоенный и удивленный этим явлением природы, решил, что стоит поискать место для лагеря.

-         Где-то тут должна быть мелиорационная канава. Мы по ней завтра до самого Малого Кельцкого дойдем. Около нее и встанем, - постановил он, уткнувшись в карту.

-         Да тут полно канав! – проворчал Пашич.

-         Жрать хочу, - заявил Шурик и привалился к дереву, сочиняя очередную песню.

Швеллер с вожделением оглядывал окрестности на предмет особей женского пола.

-         Я пойду канаву искать, - энергично сказал Дефик и ломанулся в прибрежные кусты.

-         Я с тобой! – заспешил Чесноков Д.

-         И я, - заявил Пашич, - А то еще потеряетесь без меня!

Дэф, исполняя роль авангарда, жизнерадостно пробирался сквозь густые кусты.

-         Канаву? Это мы мигом! – бубнил он себе под нос.

-         Нашел! – заорал вдруг Пашич, проваливаясь поколено в какую-то яму.

-         Не! Эта мелковата, - расценил Чесноков. – По той должна вода течь.

И Дэф устремился дальше.

Через полчаса, когда чуть ли не половина озера была позади, извалявшиеся в грязи, поцарапанные и покусанные комарами, отыскавшие дюжину заваленных прелой листвой и гнилью небольших канавок Чесноков Д. и Пашич, потеряв всякое терпение, замыслили бунт.

Дэф с несгибаемым упорством ломился вперед.

-         Дэфик! Мы так ничего не найдем! – окликнул его Пашич.

-         Да уж пол-озера прочесали! Сейчас уже ночь будет! – поддержал его Чесноков Д.

-         Если нужно – круг сделаем! – радостно заявил Дэфик.

А на берегу озера кипела бурная деятельность: Вовка и Шурик мечтательно взирали на заходящее солнце, отмахиваясь от комаров, Димка как сквозь землю провалился, а Кир шуршал по кустам, разыскивая место для лагеря.

-         Идите сюда! – послышался вдалеке его голос. – Здесь встать можно!

Вовка и Шурик не шелохнулись.

Через несколько минут Кир вылез из кустов – Ну вы чего?

-         Красота! – отозвался Вовка.

-         Какая, на хрен, красота! Щас темно будет! Оболтусы эти куда-то провалились! Ставиться надо!

-         В темноте мерцают звезды, - промолвил Шурик. – Искры гаснут на ветру.

-         Поэт недорезанный! – проворчал Кир.

Шурик не обиделся. Полностью погруженный в себя, он уселся на берегу в позе лотоса и, произнеся глухим голосом «Ом!», уставился в бесконечность.

-         Ладно! Пускай разведчиков этих долбанных сторожит. Пошли! – сказал Кир и, подхватив рюкзак, попер в чащу.

-         А его щуки не съедят? – обеспокоился Вовка. Кир устало махнул рукой.

Через полчаса в лагере полыхал костер, Вовка носился с охапкой дров, а вылезший откуда-то из чащи Дима рылся в рюкзаке в поисках дезодоранта. Шурик замерз и прибрел на свет костра в поисках тепла и пищи.

Наступили густые сумерки. Кир забеспокоился о судьбе начинающих скаутов.

-         Ну и где они!?

-         А ты пойди поищи, - отозвался Шурик.

-         А они канаву не нашли и решили выкопать ее сами, - схохмил Вовка.

-         А тут в лесу медведи есть? – осведомился Дима.

Тут вдалеке послышался хруст веток. Все переглянулись. Через некоторое время стали слышны приглушенные ругань и проклятия:

-         Я же ее уже почти нашел! Предатели!

-         Пашич! Держи крепче! Он вырывается!

-         Да я держу! Черт! Развязался, сволочь!

-         Козлы! Измена! Народ! На помощь! Убейте их!

Послышались звуки борьбы и из кустов вылетел Пашич.

-         Ай, козел, пинается! – охнул он и устремился обратно.

-         Свободу! – орал в кустах голос Дэфика.

-         Кусается, гадость! – возмущался голос Чеснокова. – Три – четыре!

На поляну влетел извивающийся Дэфик, связанный по рукам и ногам ремнями и собственной штормовкой.

-         Я все равно ее найду! – орал он, пытаясь встать на ноги. Вслед за ним, усталые, вылезли Чесноков Д. и Пашич.

-         Насилу дотащили, - Чесноков Д. отер пот со лба.

-         Мы если б его не остановили, он бы тут до сих пор круги нарезал вокруг озера! – пояснил Пашич. – Все канаву искал.

-         И что, не нашел? – заинтересовался Кир.

-         Да осталось пройти всего ничего, а эти!.. – обиженно проворчал Дэфик, развязывая узлы.

-         Могли бы и побыстрее разобраться! – проворчал Кир – Идите теперь палатку ставьте!

-         Щас все сделаем! На раз! Где палатка? – Чесноков Д. энергично взялся за дело.

-         Там, под деревом валяется – отозвался Пашич, - Разберешься?

-         Да не пи-пи! – отозвался уверенно Чесноков, - Вот были мы на Селигере…

И Чесноков рассказал занимательную историю о том, как он на Селигере под проливным дождем, в условиях наводнения, землетрясения и селевых потоков сумел поставить палатку в то время, как все его спутники в количестве пятнадцати человек были пьяны в доску, и все хором ему мешали. По ходу рассказа Чесноков потрошил чехол с палаткой, раскидывая по полянке его содержимое.

-Так, где у нас крыша?

-Не знаю! – съехидничал Вовка.

- Это че за палатка?! А, это сюда, это так…

С постройкой палатки Чесноков Д, нужно сказать, справился довольно успешно, и вскоре Пашич с Киром уже перетаскивали туда шмотки, свои, Шурика и на весь белый свет обиженного Дэфа, который в эту минуту с угрюмым видом таскал из лесу стволы поваленных деревьев для поленницы. Топором он, кажется, не пользовался.

 Дима вовсю кашеварил, и над лесом уже разносились весьма аппетитные запахи. Шурик продолжал витать в облаках, однако  отсутствующий взгляд его глаз все чаще фокусировался на кане с бурлящим варевом.

- Надо б нам и вторую палатку поставить – Кир, глотая слюнки, продолжал отважно нести ответственность за происходящее.

- Вовка, выгружай палатку свою!

Вовка подтащил чехол со своей палаткой и усердно принялся помогать.

- Блин! А здесь кольев нет! Барахло палатка! – Пашич ворошил брезентовый сверток.

-Так какие проблемы? Сейчас нарубим! – полный оптимизма Вовка схватил топор и удалился в чащу. Через минуту раздался треск падающих стволов, и вскоре Вовка выволок из кустов две сухие березы средних размеров.

- А-а зачем? – удивился Пашич, - Там Дэфик дров уже на год вперед натаскал.

- Дык это ж колья!

- А не длинноваты?

- Так еще и воткнуть надо!

И с этими словами Вовка, покрепче ухватив бревно обеими руками, всадил его в землю метра на полтора.

- Н-да-а! – Кир задумчиво поскреб свою лохматую башку, - Этак, пожалуй, еще и коротковато будет.

Через несколько минут с установкой было покончено, и все поняли, что ни землетрясения, ни селевые потоки, ни наводнения этой конструкции не угрожают. Вовка, как обычно, сделал все очень основательно.